Изба крестьянская, да не совсем. Конечно, батарейными радиоприёмниками не удивишь, а вот стеллажами с книгами Петру Ивановичу можно было гордиться и удивлять любого местного гостя. Тут и художественная литература, и энциклопедия, а уж журналов – уйма. «Огонёк», «Наука и жизнь», «Знание – сила», про «Пчеловодство» можно и не упоминать. А ведь за почтой надо два раза в неделю ходить в Столбоуху, а это почти семь километров в одну сторону. А как же иначе, дети не могут расти неучами, считал Пётр Иванович, а без книг образованным человек не вырастет. И не только образованным, а человеком вообще – так он считал.
У Петра Ивановича пчелохозяйство доходило до 400 ульев совхозной пасеки. Умопомрачительное количество, требующее работы от зари до зари. А Пётр Иванович ещё находил время полюбоваться лесом, птичками, цветами и всеми явлениями природы. Работа, работа… Кроме хождения за пчёлами надо ещё кормить себя и семью. А это скот, заготовка сена, ягод и дров на долгую, семимесячную зиму. Летом особенно большая нагрузка, зимой тоже на диване не залежишься: со скотиной забота, с дровами, надо огребаться от снега, иначе задавит и дом, и все постройки. А он всё валит и валит, начиная с начала ноября до самого апреля.
И всё же зимой некоторая передышка. Редкими вечерами, когда семья собирается дома, Пётр Иванович при свете керосиновой лампы или самодельных восковых свечей читает «Войну и мир», Марфа Михайловна что-то штопает и тоже слушает увлекательное чтение.
Весёлая поляна, весёлая гора напротив. Зимой с неё и оплывины не страшны, и хорошо с неё стремглав прокатиться на санях. Сколько хохоту и смеха, когда зарюхаешься под горой в сугроб! Она же, эта горка, и весной первой освобождается от снега – иди и собирай подснежники! А чуть позже, в мае – июне жарками полыхает поляна за домом. Тенистый луг тянется до самого леса. Там, в лесу, птичий гам, а под окном тоже какая-то птаха распевает с утра до вечера.
Посмотришь со стороны – настоящий рай земной! Однако и он имеет свои особенности. Роман хорошо помнил, как мальчонкой пострадал от змеи. Тогда ещё жили в устье Юзгалихи. И было ему лет шесть, ещё не школьник. Родители с утра ушли на пасеку, а для присмотра за детьми приезжала бабушка Лукерья Егоровна. Ну а маленькому Роме поручалось не пускать скотину на сенокосные угодья (склон горы перед домом). Вот он в очередной раз «верхом на коне» – на хворостине, – босоногий, мчится по тропинке. Обо что-то запнулся, упал, вскочил и дальше. Прибежал домой и жалуется бабушке, что больно ноге. К вечеру стало плохо, нога начала пухнуть. Пришли родители с пасек. Отец сразу понял, что укусила змея. Расковырял ранки и пытался выдавить и отсосать кровь, но время было упущено. Перетянули ногу выше колена жгутом, а к утру нога до пояса распухла. Жгут оказался как бы заплывшим так, что его с трудом развязали. Поднялась температура. Приходили бабки-знахарки с Подхоза, заговаривали и совершали всякие шаманские действия, и наконец посоветовали смазать ногу дёгтем. Отец незамедлительно это сделал, за что себя потом много и долго укорял, ибо на следующее утро вся нога стала сплошным волдырём. Какое-то время Рома был без сознания и только через неделю едва сполз с кровати. А ходить начал, наверное, недели через две.