«Хороший совет, – уже и сам смекнул Пётр Иванович, – жить-то оно всё равно хочется. – Однако “пожалел волк кобылу, оставил хвост да гриву”, – в который раз пришла в голову местная поговорка. Избе всё равно надо было пропадать – одна сырость, гниль да холод. Солнце, если бывает, светит всего часа четыре, а зимой – и того меньше. Чуть просушит ночную росу, и снова тень».
Пётр Иванович хоть стáтью не вышел, но лицо благородное, вовсе не мужицкое. Да и обхождение, манеры, разговор, а главное, эрудиция – всё выдает интеллигента. Оно так и есть – сам учитель, отец, дед и сёстры – все учителя с дипломами и образованием. И не из сибирских краёв – из России-матушки, с Волги. Но так уж жизнь повернулась, что оказался за тридевять земель от родного очага. «Не было счастья, да несчастье помогло». Была и беда, и горе, а вышло всё к лучшему. Помогло любительство, которым, опять-таки, занимались его предки и сам Пётр Иванович. Теперь оно как нельзя лучше выручило, став основным делом, и Дементьев сейчас даже представить себя не мог без пасеки и раздолья на природе. Он и сам не заметил, как за годы жизни на Юзгалихе этот лес, цветущие поляны, звонкие ручьи и холодные речки стали для него родными, больше, чем земля, где родился и вырос.
Жена у Петра Ивановича, Марфа, – из местных, работящая, хозяйственная, не избалованная, как бывают городские барышни. Хоть грамота невелика, но бог не обидел природным умом, таким, что образованному мужу всегда даст дельный совет. И Пётр Иванович к ней прислушивается.
Крестьянский быт – это работа от зари до зари. С одной скотиной сколько забот! Огородик – и без него нельзя, магазинов здесь нет. Конечно, основная работа – на пасеке. Целых двести ульев! А за пчёлами большой уход нужен, и главное – любовь к делу. Без этого никак нельзя, равнодушия пчёлы не простят.
Все дни в работах и заботах, но грех на судьбу обижаться. Вот и детям можно порадоваться – все в родителей пошли. Дома хорошие помошники, учителя в школе хвалят. Их у них трое: погодки Роман и Степан уже подростки, на два года младше Наденька, она же Лялька, она же Леля.