– Прикажите войскам сдаваться. Кто хочет, сможет покинуть остров. Кто захочет остаться, оставайтесь. Некоторых я возьму к себе на службу. Серёга, занимайся!
– Да, Максим, – он чуть дёрнул губами. – Вышло круто.
Ещё бы. Я махнул рукой ему на прощание и пошёл во дворец.
Алекс не очень умелый собеседник. Он привёл канцлера Васильева в уцелевшую беседку и молча стоял напротив, а канцлер сидел в кресле-качалке и рассматривал окрестности скучающим взглядом. Перед ним на столике стояла чашка дымящегося чая и кусок бисквита, но канцлер не ел.
Наверное, боялся измазать свои роскошные пушистые усы.
При виде меня канцлер медленно и величаво поднялся.
– Меня немного отвлекли, – сказал я, пожимая протянутую мне руку. – Шантажисты. Ублюдки на всё готовы.
– И не говорите, – с неожиданным участием в голосе сказал канцлер. – Они однажды опубликовали мои фото в газетах и сети, а ведь ей уже было восемнадцать на тот момент… кхм-кхм, извините, я тут по высочайшему делу.
Какой-то слащавый мальчик, помощник канцлера, стоящий за его спиной, протянул свиток. Канцлер провёл по усищам и начал зачитывать громогласным голосом:
– Божией милостию, мы, Александр Пятый, Император и Самодержец Всероссийский, Царь Константинопольский, Великий Князь Филиппинский, и прочая, и прочая, и прочая.
Далее пошла какая-то официальная муть. Краем глаза я видел, как возле беседки появились Лера и Кирилл.
– Объявляем нашего верноподданного, – продолжил канцлер. – Князя Воронцова Максима Петровича членом Высшего Имперского Тайного Совета.
– Лучше бы мозгом, – тихо захихикал Кирилл.
– Кирилл, эта шутка старше тебя, – с укором сказала ему Лера. – Погодите? Высший Тайный Совет?
Камень к этому времени перестал действовать, так что для меня это тоже стало новостью.
В Высший Тайный Совет входили только пять человек. Император там не командовал, он был председателем. Выборным председателем этого года.
В этот совет входили только лидеры семей Пятиглавого Орла. Этот совет и есть Пятиглавый Орёл.
– Это ваше, – канцлер протянул мне увесистую коробочку, обтянутую тканью, приятной на ощупь.
Внутри лежал здоровенный золотой орден в виде орла с пятью головами и синей шёлковой лентой, чтобы носить всё это на шее.
– Мы рады, что голов снова пять, – сказал канцлер, улыбаясь в усы. – Дом Романовых, дом Бельских, дом Оболенских, дом Морозовых и дом Воронцовых. Пять, как и должно быть. А те, кто не задержался на вершине, и недостойны там находиться.