– И тебе спасибо, Сайлес, – ответила демонесса. – Полагаю, мы избежали множества напрасных боев, заручившись вашей поддержкой.
– Так и есть, – подтвердил черт.
– И что дальше? – спросила его Неамара.
– Дальше дело за мной. Выступлю с речью, брошу голову в центр. Все пойдет по намеченному плану, не волнуйтесь.
– Тогда желаю удачи, – сказала баронесса на прощание.
– Она мне не нужна, – самонадеянно улыбнулся главарь информаторов. Сайлес поднял за волосы голову своего давнего заклятого врага. – Цензир, ты будешь хорошо смотреться в моем кабинете на стене, среди падальщиков. За мной, Вестники! Пора сделать объявление.
Черти уверенно вышли наружу. Неамара и ее бойцы выбрались следом с заднего двора штаба работорговцев. На некогда шумных улицах воцарилась тишина. Недавно бесчинствовавшие Душегубы подняли руки. Их луки были брошены у ног. Неамара вскинула голову: на крышах домов, держа в боевой готовности стрелковое оружие, выстроились лучники в капюшонах. Один из них кивнул ей, позволяя следовать свободно. Отряд вышел на дорогу, где располагался главный торговый квартал. До конца длинной улицы на крыше каждого дома стояли стрелки. Все работорговцы застыли на месте. Попытавшиеся ослушаться приказов лежали мертвыми. В нависшей тишине послышался голос:
– Душегубы, ваш предводитель пал от моей руки! С этого дня эта территория принадлежит Вестникам. Сдавайтесь, и ваша жизнь не изменится. У вас будет все, что было прежде. Вам лишь придется признать меня своим новым лидером.
– Думаешь, он справится? – спросила Неамара у Деоса.
Бойцы покидали оккупированную информаторами зону.
– Сайлес? – удивился Деос. – Он может убедить кого угодно. Даже если что-то пойдет не так, у него всегда в запасе есть план «Б». Да и положение у Душегубов сейчас незавидное, а жить-то всем хочется.
– Хорошо, – вздохнула предводительница. – Наконец Демефис…
– Знаете, – начал Деос, – если хотите поскорее добраться до владений Гордыни, то я слышал об одной короткой дороге…
Бойцы пробирались через Гнилую рощу. Так обитатели греховного мира когда-то прозвали территорию Блуда, которая простиралась дальше границ Френзиса. Отряд шел осторожно: много слухов ходило о непредсказуемости этих с виду спокойных мест. И дело было не в изредка встречающихся диких животных, а в самой земле и растениях, настроенных враждебно к забредшим путникам. Изуродованные деревья, все еще носившие редкую иссушенную листву, выпячивали из-под неплодородной земли гниющие корни. Их кора была покрыта гнойными наростами, которые странно пульсировали и иногда прорывались, изливая густую желтоватую жижу. Деревья увядали, но жестокая мать не отпускала их, подпитывая своей болезненной любовью. Они медленно извивались, будто бы испытывая невыносимую боль. Не хватало лишь протяжных мучительных стонов, которые подтвердили бы это.