– Учёные не могут принять то, что заложено природой, не отыскав научной для этого подоплёки, – высказалась Рилга. – И фраза «на то воля богов» для них не больше, чем детский лепет. Лучше бы они хоть иногда обращались к вере.
– Лучше бы они обратились к вере в тот раз, – тихо согласилась с ней Шари.
– Эксперименты шли, но безуспешно. Финансирование сокращалось, однако учёные не сдавались. Они приглашали всё больше и больше раттов. Что-то… пошло не так. Опыты перестали быть такими безопасными, каким должны были быть изначально. Гераны жаждали узнать причину нашей невосприимчивости к ядам, чтобы суметь создать универсальное противоядие.
– Они зашли слишком далеко, – грустно сказала Рилга. – Мудрый Дарис, как они могли пойти на такое.
– Что? – не понимала Менри. – Что такое произошло? Что пошло не так?
– Они перешли к радикальным мерам. Начали похищать раттов для проведения исследований, – сглотнув ком в горле, продолжал Сорин. – Обманом заманивали тех, кому нужны были деньги, приглашали раттов из деревень, обещая им гражданство в Верхнем мире и безбедную жизнь. Играли на амбициях и мечтах о лучшей доле. Вместо этого раттов запирали в лабораториях, ставя на них эксперименты и чуть ли не пытая их в надежде добиться результатов.
– О, Дарис, – в глазах Менри показались слёзы. Шари приблизилась к ней и приобняла за плечи, которые начали дрожать.
– То, что происходило, тщательно скрывалось. Я не знаю, было ли известно Совету Девяти, правительству Верхнего мира, но на все требования и рапорты они обещали начать расследование и на этом останавливались. Они тянули и тянули время, я просто не могу понять, неужели они действительно защищали этих учёных?!
– Нет, – покачала головой Рилга. – Они не знали. Правительству не было известно об их деятельности. Я путешествовала к Великому Духу в этом году, я общалась с геранами, некоторые из которых играют важную роль в верхних кругах. Я знаю, что Совет Девяти ничего не знал. Они отказывали раттам по другой причине – закрытость. Они не могли пустить армию раттов в Верхний мир без должных оснований. А у нас не было доказательств деятельности радикальных специалистов.
– Пока не появился свидетель, – кивнул Сорин. – Один ратт сбежал и стал живым доказательством того, что там происходит. Мы получили разрешение, чтобы впустить один-единственный отряд.