Я стараюсь не обращать внимания на хруст под ногами – маленькие орды паучков и тараканов испуганно шарахаются от меня, но не все успевают убежать. Конечно, мне жаль их, но спускаться надо. Я должен понять, что случилось в Доме, и куда пропали вся моя семья.
Шестнадцатый этаж позади, и значит можно на какое-то время забыть о тете Астрид и дяде Лео. Пусть комнаты и дальше скалятся мне в спину пастями открытых дверей – теперь, когда я миновал их, мне уже не страшно.
Пятнадцатый этаж мне нравится куда больше. Вернее, нравился. Там чище, просторнее, уютнее и тише. Иногда я даже ездил туда на лифте, если хотел с кем-нибудь поиграть, хотя Мама и Папа смотрели на это не одобрительно. Это прихожая нашего Дома. Как-то Папа рассказал мне, что много лет назад, прихожая была первым наземным этажом, но после того, как многие из нашей семьи решили отстроить себе новые комнаты и галереи, прихожая почему-то переползла наверх, да так и осталась там. Прадедушка просил ее вернуться, но так ничего и не добился. Довольно трудно убедить в чем-то кусок бетона, вы не находите? Тогда он сделал вторую прихожую из своего собственного этажа. Ну, и что, что теперь все должны были пересекать его личные покои? Прадедушке Гансу бывает скучно, вот он и ищет любой повод развлечься.
Это устроило всех. И прихожую, и жильцов Дома.
И все таки, на пятнадцатом этаже мне нравится до сих пор. Может быть, не так, как раньше, но все-таки. Это огромная комната, занимающая целый пролет. Наверное, внутри такого помещения могут поместиться не меньше десяти-пятнадцати мастерских тети Астрид, да еще и свободное место под бомбу останется. Здесь красивые зеленые обои с выдавленными золотыми рисунками, корзина для зонтов и тростей, оленьи рога вместо вешалки и маленький коврик у больших дверей, что бы вытирать грязные ботинки. Надпись на коврике давно стерлась, но еще можно разобрать буквы «Убери ноги! Убьет!», а чуть ниже и крупнее «Продается».
Прямо над головой хрустальная люстра, собранная из множества крохотных прозрачных капелек. Мама говорила, что отдала за эту штуку в Городе жалкие гроши.
– Есть прекрасное место прямо на объездной дороге! – всегда с восторгом вспоминала она, закатывая белые глаза, – Маленькая чудесная лавочка, где торгуют всякой всячиной. Цены такие низкие, что даже дух захватывает!