Я лучше пойду на смерть с гордо поднятой головой, чем проведу остаток своей долгой жизни на коленях.
Мать ждала в кухне, и ее стул уже был придвинут к столу, где она изо всех сил пыталась разрезать черствую буханку хлеба.
– Давай-ка я попробую, – предложила я, вынула нож из ее руки и быстро разрезала хлеб.
Я намазала на кусок ее любимое домашнее варенье, вручила ей и отвернулась, чтобы не смущать ее.
Мама так и не привыкла к тому, чтобы ее дети заботились о ней после смерти мужа. С каждым годом ее тело все больше слабело, болезнь поднималась от ног все выше. Ее руки дрожали, когда она поднесла хлеб ко рту и, откусив, стала медленно пережевывать.
– Ты ведь счастлива здесь? – спросила я, бросая нож в ведро с посудой, которую мне нужно было вынести и помыть в тазике на улице.
А потом мы отправимся на празднование. Меньше всего мне хотелось оставлять им работу, которую придется делать, пока они скорбят.
– Конечно, дорогая, – ответила она, задумчиво улыбаясь. – Это единственное место, которое напоминает мне о вашем отце.
Я подавила пламя, вспыхнувшее внутри при воспоминании об отце. Все в кухне напоминало о нем, и мне показалось, что я даже вижу его призрак. И я понимала – очень скоро к нему присоединится и мой. Матери только и останется, что вспоминать о днях, проведенных вместе с нами.
– Да и лорд Байрон был так снисходителен к моему состоянию. Я и надеяться не смела, что ко мне будут так хорошо относиться. А почему ты спрашиваешь?
– Просто так. – Я заставила себя пожать плечами и улыбнуться ей в ответ, хотя в глазах у меня вскипели слезы. – Доедай. Надо еще посуду помыть до ухода. Вряд ли нам захочется с ней возиться, когда вернемся после празднования.
– А ты не хочешь что-нибудь съесть? – спросила мама, озабоченно нахмурив брови.
Я любила поесть, и в семье все об этом знали. Еды всегда недоставало, и поэтому я никогда не упускала возможности чем-нибудь перекусить. Но я все равно уйду, покину этот мир через несколько часов. Брату и матери еда требовалась больше, чем мне.
– Что-то мне сегодня не очень хочется, – ответила я, многозначительно посмотрев на Брана, когда тот наконец вошел из коридора в кухню.
Мать бы обрадовалась предложению лорда Байрона. Оно бы значило лучшую жизнь для всех нас. Как и мой брат, она не знала всех подробностей моих с ним отношений. И в отличие от брата понятия не имела, почему я плакала каждый раз, когда она отправляла меня в поместье в сопровождении Стражи Тумана, когда я была слишком мала, чтобы ходить одна. Бран и я изо всех сил старались защитить ее и не показывали ей мои раны, пока не заживали самые страшные из них.