[1].
–
Что это, Маре?! – выдохнул Даву.
–
Спектакль. Эти актеры изображают императора и его маршалов. Умоляю,
смотрите! Это нужно видеть. Я знаю английский и буду
переводить.
Даву уставился на дощечку. Он завороженно смотрел, как актер,
изображавший императора, подписал отречение от трона (невероятно!),
вышел во двор и стал прощаться с гвардией. У маршала защипало в
глазах. Он не был сентиментальным, более того, вряд ли кто в
империи назвал бы его чувствительным, но сцена, которую он сейчас
наблюдал, выглядела необыкновенно трогательной. Затем император сел
в карету, и та покатила между рядами гвардии. Внезапно картина
моргнула и исчезла.
–
Дьявол! – Маре забрал дощечку у маршала и стал тыкать в нее
пальцами. Не помогло – изображение не появилось. – Я этого
опасался, – сокрушенно сказал полковник и положил дощечку на стол.
– Перестала работать, – он вздохнул. – Ладно, ваша светлость, не
страшно: главное вы увидели. Остальное расскажу, я досмотрел этот
спектакль до конца.
–
Говорите! – согласился Даву.
–
Пьеса изображает события 1814 и 1815 годов. Император потерпел
поражение от соединенных войск русских, прусаков и австрийцев и
вынужден отречься от престола. Его отправляют в ссылку на остров
Эльба. Во Францию возвращаются Бурбоны, престол занимает Людовик
XVIII. Но его правление вызывает недовольство народа, император
бежит с Эльбы и высаживается во Франции с тысячью гвардейцев.
Отправленные на его поимку войска во главе с маршалом Неем
переходят на сторону Наполеона. Император с триумфом въезжает в
Париж и занимает опустевший трон. В ответ Британия и Пруссия
собирают армии и направляют их против Франции. В сражении при
Ватерлоо – это в Бельгии, армия императора разбита, и он вновь
теряет трон.
–
Такого не может быть! – покачал головой Даву. – Император не
сокрушим. Гнусная пропаганда.
–
Я тоже так решил поначалу, – сказал Маре. – Но потом подумал и
сопоставил факты. В этой пьесе поражает то, что те, кто ее
поставил, называют точные даты, чего, согласитесь, не может быть,
если сюжет выдуман. Они присутствуют в начале в виде текста и по
завершению живых картин. Еще у меня сложилось впечатление, что для
авторов спектакля, изображенные события – далекая история, они как
бы смотрят на нас сквозь века.