– Меня зовут Лепеста.
– Как оно идет тебе! – искренне изумился он.
– Это такая же правда, как о платке? – не без лукавинки спросила она.
– Не такая, Лепеста. Не такая. Она – больше правды, – сказал он и, смакуя, словно подтверждая, как понравилось ему ее имя, повторил:
– Лепеста…
– А тебя как зовут?
– Зови варваром.
– Ты на меня обиделся? – с покаянными нотками в голосе поинтересовалась она.
– Нисколько. Просто имя у меня трудное. А придумывать себе другое не хочу, – и пользуясь моментом, осторожно, как что-то очень хрупкое, взял ее ладонь в свою. И больше не отпускал ее. И она не убирала ее. Они говорили и говорили. Ни к яствам, сменяемым одно за другим, ни к чаркам, наполненным вином, они не притрагивались.
– Ты неплохо владеешь речью нашей… Каким образом? – полюбопытствовал Аттила.
– Мы слишком долго ждали выхода пред очи вашего царя. Приставленная ко мне женщина, естественно, не знала языка моего народа. Вот я и выучилась.
Говорила Лепеста неправильно. Но речь ее звучала мило и понятно. Мысль выражалась достаточно четко, чтобы уловить ее или догадаться о чем она хочет сказать.
– Ты совсем не похож на них, тихо промолвила она, показав на его соратников.
– Хочу надеяться, – усмехнулся он.
– Нет, я о другом. То, что ты варвар, ты – варвар, – доверчиво пошутила она. – А вот чело твое светлое, высокое, кожа белая. Она не отдает желтизной. Ты широк, статен и ростом выше их. Они же низкорослы. И глаза у тебя не такие…