– Вот это оглавление по охране окружающей среды. То, чем должен заниматься эколог.
Листы в его руках для меня – у подбородка. Я как дитё без мороженого. «Тётя сейчас даст стаканчик».
Передача.
Держу их, и хочется уже «к себе», в ту комнату, где только я и иногда – Марина. Но надо договорить.
Под скрепкой их шесть или семь белых печатных, точно не помню. Под скрепкой полное отсутствие, что называется, воды.
Что мне нужно сделать. Мне нужно просто прочитать и просто признаться самой себе, что я ничего не понимаю.
И Иван Константинович, я помню, сказал: «Так как у вас опыта нет… Чтобы вас не пытать, прочитайте, поймите, справитесь-не справитесь».
Не знаю точно, в какой момент я расстроилась: когда открывала эту дверь или когда стояла с ним в коридоре. Наверное, с двери – потому что дальше я уже была рассеянной.
Я сказала:
– Хорошо. Почитаю и пойму. Если быстро пойму, то сегодня же и отвечу.
– Да в любое время.
И Иван Константинович улыбнулся прямо как мой одноклассник из той хорошей школы.
Смотри в оба, Ули. Этот экзамен самый настоящий.
Пришла, прочитала. Теперь нужно всё это вернуть. Решила, спущусь на лифте.
Откажусь, конечно. Все лекции (и, надеюсь, знания) я сожгла во дворе съёмной квартиры десять лет назад.
У лифта встретила грустную Елену. Елену Сергеевну Ленивкину, если точно. В 314-й комнате они с Оксаной Артамоновой всё что-то продают и продают. Так про них говорит Марина. А Марина знает, потому что она в комнате 315.
Отвлечение. Когда мне было шестнадцать лет, однажды ночью я встала и пошла на кухню с листочком в руке. Требовалось написать на нём что-то, а то меня трясло. И сработало: дрожь эта – прошла. Я уснула.
Мне тело как будто говорило: «Человек, ты себя не понимаешь. Пойми через выписывание».
Кажется, я была поэтом, который поздно начал ахаха.
И завелась привычка – после учёбы два раза в неделю ходить в читалку и там развлекаться писательством. Дома надо было экономить электроэнергию, дома не попишешь.
Потом в ШЮЖ познакомилась с «лауреатами», как я их называла. Я не очень добрая, знаю. С людьми, которые учились на филфаке. Как, говорю им, вам учится, интересно? Интересно, отвечают. Много задают, спрашиваю их. Молчат. А ты уже где-нибудь печатаешься? Молчат.
Филфак не любит много вопросов, хех. Ладно.
Так вот, Ленивкина.