– Что? О… погоди-ка… кажется, он где-то…
– Да, поначалу все отвечают именно так. Но на самом деле это Анк-Морпорк. На сегодняшний день здесь обитает больше пятидесяти тысяч гномов.
– Не может быть!
– Уверяю вас. На данный момент у нас очень хорошие отношения с гномьими общинами Медной горы и Убервальда. Имея дело с гномами, я неизменно заботился о том, чтобы дружеская рука города была всегда устремлена наклонно вниз. А в условиях нынешнего похолодания, я уверен, все мы очень довольны, что баржи с углем и ламповым маслом прибывают от гномьих рудников ежедневно. Понимаете, о чем я?
Гьюнон украдкой взглянул на камин. Как ни странно, в нем лежал один-единственный дымящийся кусочек угля.
– И, разумеется, – продолжил патриций, – становится все сложнее игнорировать этот новый способ, хм, печати, когда крупные словопечатни уже существуют в Агатовой империи и, как вам наверняка известно, в Омнии. А из Омнии, как вы, без сомнения, знаете, омнианцы в огромных количествах экспортируют свою священную Книгу Ома и свои горячо любимые буклеты.
– Бредни фанатиков, – сказал Гьюнон. – Тебе давно стоило их запретить.
И вновь взгляд продлился слишком долго.
– Запретить религию, ваше высокопреподобие?
– Э-э, когда я говорю «запретить», я имею виду…
– Убежден, что никто не сможет назвать меня деспотом, ваше высокопреподобие, – сурово произнес Витинари.
Гьюнон Чудакулли совершил отчаянную попытку разрядить атмосферу:
– По крайней мере, дважды, ахаха.
– Прошу прощения?
– Я сказал… по крайней мере, дважды… ахаха.
– И снова прошу прощения, но я не понимаю.
– Это была, э-э, небольшая острота, Хэв… милорд.
– О. Да. Ахаха, – сказал Витинари, и слова его увяли в воздухе. – Нет, боюсь, что омнианцы имеют полное право распространять свои благие вести об Оме. Но не падайте духом! Уж конечно, у вас найдутся какие-нибудь благие вести об Ио?
– Что? О. Да, конечно. Он в прошлом месяце чуток простыл, но уже здоров и бодр.
– Замечательно. И вправду благая весть. Не сомневаюсь, что эти печатники с радостью ее для вас распространят. И уверен, что они сделают все точно по вашим требованиям.
– Значит, такова ваша позиция, милорд?
– А вы думаете, у меня есть другая? – сказал лорд Витинари. – Мои мотивы, как всегда, совершенно прозрачны.
Гьюнон подумал, что «совершенно прозрачны» может значить как то, что они видны насквозь, так и то, что их не видно вообще.