В начале войны на Урал эвакуировали заводы и различные предприятия из западных и центральных районов Союза (Москвы, Харькова, Ленинграда), рабочих этих заводов расселяли по квартирам свердловчан. У нас сначала жил Изя – молодой парень, рабочий какого-то завода, но вскоре его призвали на фронт. Потом жила у нас молодая женщина, но она, по сути, только ночевала, ибо на заводах работали по 12 часов.
С каждым месяцем и годом жить становилось все труднее… Мама была домохозяйка и ей часто приходились работать на разгрузке вагонов (которые приходили на сегодняшнюю ул. Комсомольскую за студенческими корпусами УПИ).
А потом стали приходить вагоны с ранеными, и мама тоже ходила на их разгрузку. Госпитали были оборудованы в некоторых школах и в Доме промышленности (на ул. Луначарского).
Было холодно, голодно и беспокойно. По радио мы слушали сводки Информбюро. От папы приходили письма-треугольники, как мы их ждали!!! В одном из писем папа писал: «16 февраля 1943 года. Мои дорогие дочери Аля и Нэлли. Вы мне пишете сильней бить оккупантов немецких для того, чтобы скорей к вам домой с победой приехать. Выполняю ваш наказ. Мы приступили снова к боевым операциям по разгрому немецких оккупантов. Красная армия на всех фронтах бьёт, сильно бьёт немецких оккупантов. Мы на своём участке ведём бои. Оккупанты находят здесь себе могилу. Мы очищаем советскую землю от оккупантов. И вот этот снимочек на открытке напомянет вам вообще, чего мы воюем ради спасения наших детей, отцов, матерей. Уничтожим оккупантов – с победой домой приеду…»
В школе зимой было холодно, мы сидели в верхней одежде, руки мерзли, мы тетради делали себе из обёрточной бумаги (в ней даже были вкрапления мелких частичек дерева). Дома тоже было холодно: топить русскую печь было нечем, дрова быстро кончались, и поэтому отапливались мы буржуйкой (такой маленькой печуркой): она мало ела дров.
Мама ездила по деревням с женщинами, они меняли кое-какие вещи на картошку. Приходилось есть картофельные очистки, жмых, отруби, иногда удавалось получить суфле (что-то жидкое).
До войны жизнь только начала налаживаться после голодных 1930-х годов, и запасов продуктов у нас, конечно, не было. Взрослые (остались женщины да старики), весной разрабатывали на заднем дворе поляну, сеяли там морковку и садили картошку. Мы, дети, не могли дождаться, когда они вырастут. Мечтали досыта поесть черного хлеба с солью и кипятком (о чае даже не мечтали, и все ждали победного дня, чтобы «подпрыгнуть» до неба, когда кончится война!).