– Представляю… Ты вошёл в новый класс и…
– Наташа сразу же обратила на меня внимание. Из всех там присутствующих я слышал только её мысли. Они опутали меня как лианы, и с каждым днём всё больше концентрировались на мне.
– Как это?
– Поток образов, ощущений, когда мы оказывались рядом, мир вдруг замолкал, а сердце начинало громко биться.
– Обалдеть!
– Я ведь слышал не только голоса живых, но и мёртвых, и от этой какофонии не было спасения, разве что при определённых обстоятельствах, как например, в Церкви или при общении с твоей будущей мамой, а ещё в парке возле графского замка, где я любил гулять после школы. Там у меня неожиданно появился лучший друг.
– Друг из парка? – Даня беззаботно засмеялся, а я заглянул в его душу: «Неужели обо всём забыл?»
– Это было необыкновенно в людском понимании. Со мной заговорил древний дух, обитающий в тех местах.
– А вот это уже совсем интересно! – в его глазах появилась заинтересованность.
– Душа Йозефа Карницкого, лишившего себя жизни из-за любви. Прошло больше ста лет, но о нём и по сей день помнят. Он стал легендой, талисманом нашего города. Но никто даже и представить себе не мог, что дух его никогда не покидал заповедных мест.
Даниил на мгновение побледнел, его даже слегка качнуло.
– Ты общался с самоубийцей?
– Более того, полюбил его всем сердцем, как родного… – наши глаза встретились, но сын не выдержал нахлынувшего на него волнения и опустил голову. – Что было дальше?
– Гусар подсказал мне верный путь.
– Так ты его называл?
– Да, земное имя его удручало. Муки векового заключения позволяют осознать всю степень вины за совершённое без возможности хоть что-то исправить.
– Его не любили?
– Чувства были взаимны, но родители Эмилии решили иначе. Для дочери уже приглядели более богатого и влиятельного мужчину. А почти разорившиеся к тому времени Карницкие даже были вынуждены продать своё родовое имение в Эверсмуйжи.
– Что-то голова закружилась.
Я подхватил сына за локоть. За всю его жизнь мы ни разу не говорили об этом. Но сейчас нужно пойти на крайние меры, чтобы разбудить в нём то, что нас объединяло.
– Хочешь, давай посидим.
– Нас не затопчут любители истории?
– Будем надеяться, люди не настолько слепы, – мы присели с краю на гранитный выступ перед лестницей, ведущей ко входу в монастырь.
– Знаешь, там до сих пор сохранилась небольшая церковь, возведённая стараниями деда и отца Йозефа, усадьба и фамильный склеп. В отличии от замка Платеров (где остались только стены с крышей), всё и поныне цело, само имение используется теперь под интернат для средней школы.