Однако наиболее авантюрная эмиграция происходила через лунную династию, которая, как отмечено выше, происходит от солнечной, фактически составляя одну расу. Если оставить в стороне легенду о двойном превращении Судьюмны, первый правитель Пратиштаны (Pratishthana), города к югу от Айодии (Ayodhya), был одним из детей Вайвасваты, равно как и Икшваку. Сыновья Пуруравы (Pururavas), второго из этой ветви, сами или их потомки распространились во всех направлениях: на восток до Каси, Магади, Бенареса и Бехара; на юг к холмам Виндия и через них к Видарбе или Берару; на запад вдоль Нармады до Кушастали или Двараки в Гузерате; и в северо-западном направлении в Матуру и Хастинапуру. Эти перемещения очень отчетливо обнаруживаются среди обстоятельств, описанных в четвертой книге Вишну-пураны, и являются именно такими, каких можно было бы ожидать от излучения колоний из Айодии. Имеются также сведения о поселениях в Банге, Калинге и Дакине; но они кратки и нечетки и имеют вид дополнений, последовавших за пониманием тех стран, которые находятся в пределах индуизма.
Помимо этих следов миграции и расселения, в этих исторических преданиях намекают на несколько любопытных обстоятельств, вряд ли являющихся несанкционированными выдумками. Различие каст не было полностью развито до колонизации. Из сыновей Вайвасваты некоторые, как цари, были кшатриями; но один основал племя брахманов, другой стал вайшьей, а четвертый судрой. О других государях также говорят, что они установили четыре касты среди своих подданных. Имеются также различные упоминания о брахманских готрах, или семействах, происходящих от рас кшатриев: и есть несколько указаний на жестокую борьбу между двумя правящими кастами не за мирское, а за духовное господство, право преподавать Веды. В этом, по-видимому, заключается особый смысл застарелой вражды между брахманом Васиштой (Vas’ishtha) и кшатрием Висвамитрой (Viswamitra), который, как повествует «Рамаяна», вынудил богов сделать его также брахманом, и чье потомство прославилось как брахманы Каусика (Kaus’ika).
Другие легенды, опять же, такие как жертвоприношение Дакши (Daksha), обозначают межрелигиозную рознь; а легенда о Парашураме (Paras’urama) раскрывает конфликт даже за временную власть между двумя правящими кастами. Этим догадкам будет придаваться большее или меньшее значение в зависимости от темперамента различных исследователей; но, даже полностью осознавая легкость, с которой правдоподобные выводы могут обмануть воображение, и мало склонный ослаблять всякие ограничения воображения, трудно рассматривать эти легенды как совершенно несостоятельные вымыслы или лишенные всякого сходства с реальностью прошлого.