– я подчёркиваю это – студиях звукозаписи. Всё это, естественно, приносит музею немалый доход, употребляемый им во благо культуры, а потому не облагаемый государственным налогом. Пожалуй, не повредила бы и нашим мыкающим горе музеям известная толика свободного предпринимательства, подумал я.
– Нэшвилл – коммерческий и духовный центр кантри-мьюзик, а театр «Гранд Оле Оп’ри» – его главная святыня, – объявил Джастин, когда мы покинули музей. – Правда, во времена моего студенчества другая музыка была. Тогда у нас в Нэшвилле играли настоящие люди с гор!
В его голосе послышалась ностальгическая нотка.
Пятнадцать лет назад старый театр, расположенный в даун-тауне, был оставлен для осмотра туристам, а в шести милях от города открылся новый – «Гранд Оле Оп’ри», чьё название звучит вызовом тем, кто предпочитает заморскую оперу неброской красоте родимых напевов Чета Аткинса и Джонни Кэша. Придумал название в пику поклонникам гранд-опера один остряк-радиокомментатор. Это было в двадцатые годы, когда из Нэшвилла начали транслировать концерты кантри. Радиопередачи из «Гранд Оле Оп’ри» до сих пор идут по пятницам и субботам, в чём мы и убедились.
Надо сказать, что задиристое название театра дало жизнь целой географической области на карте Нэшвилла. Во-первых, предприимчивые люди построили огромный парк развлечений и назвали его, конечно же, «Оприленд» – в пику «Диснейленду». Входной билет сюда стоит довольно дорого – семнадцать долларов, зато вошедший имеет право бесплатно пользоваться всеми развлечениями (однако за фотографию в обнимку с пластмассовым президентом США надо выложить пятьдесят зелёных). Во-вторых, рядом с театром выстроен отель «Оприленд», куда нас водили на экскурсию, как в музей. Он остался в моей памяти самым шикарным отелем, поскольку его конкурентов мне не довелось видеть. Шоссе, по которому мы подъехали к театру (порядковый номер здания – 2800), разумеется, называлось Оприленд-драйв.
Театр предлагает зрителям (а поклонники приезжают сюда даже издалека) нечто среднее между концертом и спектаклем, зрелище часто перебивается рекламой. Скрипка, гитара, банджо, мандолина в разных сочетаниях, отнюдь не консерваторские голоса, озорные танцы, грубоватые шутки, встречаемые взрывами смеха, – да, в этом дерзкий вызов не только классике, но и оглушительным децибелам рока.