Воздух вокруг него сгустился, всё внезапно замедлилось, и даже зажигательная восточная музыка зазвучала тягуче и душераздирающе как похоронный марш.
Через секунду началась драка.
Толик помнил лишь обрывки. Били его, бил он, музыка всё играла и играла, визжали женщины… А потом кто-то принес с кухни большой нож для резки мяса и зачем-то вложил его в руку Настиного хахаля. Разгоряченный дракой тот взмахнул ножом, разрезал Толику рукав и больно обжег руку. Толик скинул оцепенение и словно зверь, почуявший запах крови, завыл во весь голос.
Растолкав противников, он схватил стул, размахнулся и со всей дури шибанул армянина по голове. Тот отлетел к стене, стукнулся об неё головой, обмяк и упал. Через два дня он умер в реанимации.
Толик тяжко вздохнул. Эх, если бы не этот нож! И кто только его принёс?!
Вот так прямо из армии Толик попал в СИЗО. Пару раз к нему на свидания приходила мать. Жаловалась, что батя не даёт денег, чтобы «откупить» сынка. Вроде как пострадавшая сторона пробашляла следователю, чтобы нож из дела исчез.
Мол, Толик не защищался, а только нападал. И вообще, его никто не бил – дрался только он. Толик не верил, но к суду в материалах дела почему-то действительно никакого ножа не оказалось. В итоге дали на полную катушку – 11 лет.
Отец на суд не пришел. Мать снова плакала, обещала, что найдет батину «заначку», в которой уже не меньше двадцати тысяч «зеленых», и подмажет «где надо», чтобы дело пересмотрели. Толик поверил, написал апелляцию, но ему отказали. «Не нашла мать заначку», подумал он тогда с каким-то горьким безразличием и доверился судьбе.
Какое-то время обживался в ИК, потом надеялся, что отец смягчится и распечатает-таки свою кубышку ради единственного сына. Тем более, что мать его походу постоянно пилила по этому поводу. Но в ответ слышала только одно: «сам виноват», да «посидит – умнее станет». А полгода назад и эта надежда рухнула – умер батя.
Подвело сердце. Оказалось, что все сбережения свои долларовые батя в матрас прятал. Пачку за пачкой, ряд за рядом заполнял матрас американской валютой, выкрученной при обсчёте сельского населения. Матери и невдомек было, где искать надо. Год за годом собирал своё состояние батя, отвечая на все её денежные просьбы отказом.
А тут под новый год решил видимо пересчитать своё богатство, распорол матрас, а вместо долларов из него бумажная труха посыпалась – крысы все деньги съели. Только последняя пачка и осталась – пять бумажек по сто долларов. Схватился старик за сердце и сполз на пол… Там его мать и нашла – на полу у кровати, рядом с распоротым матрасом и трухой. На пятьсот долларов и похоронила.