– Тут, в глуши, кругом одни грузины. Как ты понимаешь своего чуприка?
– У любви, Толяночка, везде один язык. Всем понятный. В переводе нет нужды…
– Я слушаю тебя и не верю… Вот так встречка! Великая гора с моих плеч долой! Если честно… Я переживал за тебя. Казнил себя, что навредил тебе кутерьмой со жмеринским письмом. А тут такой поворотище… Я счастлив за тебя!
7 декабря 1957
Диво вовсе не то, что на футболе сломали мне ногу. А то диво, ка-ак сломали.
Август. Воскресенье.
Дело под вечер.
Жаруха не продохнуть.
И мы, пацанва, кисло таскали ноги по бугорку, усыпанному кротовыми домиками.
Игра не вязалась.
Время ссыпалось к её концу.
И тех и тех явно грела сухая нулёвка.
И вдруг чёрт кинул мне мяч, и я попёр, попёр. Обвёл одного, второго и пульнул в ворота.
Вратарь не поймал. Отбил ногой.
Мяч низом уже уходил мимо меня в сторону.
Присев на одну правую ногу, в подкрутке я, левша, перехватил его и уже в следующий миг он просквозил в простор между двумя кучками штанов-рубах. Это были ворота.
Я подивился своей прыти и не спешил подыматься. Сижу на одной правой ноге, левая так и осталась отставленной в сторону, как в момент победного удара. Отдыхает после доброго дела вместе со мной.
Тут подлетает ко мне с воплями восторга Шалико Авакян и, споткнувшись о кротову хатку, со всего маху рухнул мне на отставленную в сторону ногу. Что оставалось ей делать? Она примитивно хрустнула.
В следующий миг ко мне хлынула вся наша команда. Мала куча закипела на мне. А я орал от немыслимой боли.
Они поздравляли меня с забитым мячом и не верили, что кричу я от боли. Думали шучу.
Когда мала куча всё же слилась с меня, миру открылась скорбная картина. Коленная чашечка сидит далеко на боку, почти в Баку. Изувеченная кривая нога держится на соплях, на одной коже.
Я не мог встать. И меня на руках понесли домой. Одно утешение, близко было. Мы играли на углу нашего дома.
Вдруг я слышу из одного окна крик:
– Вы что там понесли?
– Да Санжика.
– А что он натворил, что вы с ним носитесь?
– Да гол забил!
– О! За это надо орденок!
Орденок достался мне горький.
Мою ногу врачи обрядили в гипс.
Недвижно пролежал я полтора месяца.
Сняли гипс – нога не гнётся.
– Доктор… А вы… сломайте ногу и сложите правильно по-новой… – пролепетал я в страхе.
– Мальчик… Мы лечим. А не ломаем. Радуйся! Такая нога! Ходить можешь!