Весь табор стоял над наспех выкопанной могилой на краю дороги. Женщины пели погребальную песню. Мужчины опустили в свежую могилу тело убитой женщины и забросали землей. Среди погребальной процессии стояла и Каце с девочкой на руках. Малышка больше не плакала.
Отдав последнюю дань усопшей, Бахтало надел на шею девочки подвеску, которую женщины назвали амулетом:
– Пусть останется тебе память о матери, – и после паузы добавил, – теперь девочка будет одной из нас! Кто станет для неё матерью?
– Я буду ей матерью! – Вышла вперёд Каце, ещё крепче прижимая к себе малышку.
– Ты не можешь взять девочку, Каце, – Возразил Бахтало, – у тебя нет мужа.
– Моим мужем будет Годявир! – Каце подошла к молодому цыгану, не отпуская девочку с рук, – Перед богами и людьми!
– Годявир ещё слишком молод для женитьбы! – Брови Бахтало сошлись на переносице в одну грозную прямую линию, – тем более, он слишком молод для тебя!
– Не так уж и слишком, всего несколько лет! – Плечи Каце упрямо распрямились, и руки точно бы своенравно уперлись в набедренный платок, если бы на руках Каце не держала девочку.
Ох, помнил Бахтало, это положение рук у красавицы Зоры, если ее руки, с расставленными в сторону локтями прочно упирались на бедрах – тут уж она от своего не отступит. И дочь вся в мать! Ещё тот характер!
Табор молча наблюдал за перепалкой отца и дочери, стоя рядом со свежей могилой неизвестной молодой женщины.
– Перед богами и людьми я беру в жены Каце! – Тихо, но настойчиво сказал Годявир, обнимая одной рукой Каце за плечи.
Со злостью Бахтало выхватил из-за пояса хлыст, замахнулся было на отступников… Но, остановился, посмотрел на табор… В глазах людей ясно читалось неодобрение, у кого-то даже негодование… Да и сам Бахтало понимал, что в другое время, он бы выбрал для дочери более подходящего мужа. А сейчас, из кого выбирать? Неизвестно, когда они встретят своих. Да, и неизвестно, какие общины ещё уцелели после резни… И не время сейчас, устраивать конфликт, люди устали, уже скоро ночь, надо двигаться вперёд, подальше от этого злополучного места…
– Да будет так, – сквозь зубы процедил Бахтало и со всей злости ударил хлыстом по дороге, – раз перед богами и людьми… – и после паузы, уже спокойнее добавил, – Годявир, пока не построим отдельную кибитку для вас, будешь жить в нашей. В вашей слишком тесно…