Ее звали Атлантида, а его – Ипполит. Лиса и охотник, они сошлись на Садовнической набережной сумеречным апрельским днем. На минуту или две тучи стали тоньше, сквозь них проступило бледное, бесцветное пятно солнца, и ветер стих. Они встретились взглядом и, оставшись довольны друг другом, отошли от горбатого пешеходного мостика, подальше от посторонних глаз. Она была в черном коротком пальто, он в коричневой кожаной куртке и, как и она, в джинсах темно-синего цвета.
Они не обмолвились ни единым словом вроде обычных: «Лиса», «Это ты?» или «Привет». Все было ясно без слов.
Она молча подошла к чугунному, крашеному черной краской парапету и легла на него грудью. Перед ее глазами была бурая вода водоотводного канала, качающиеся на мелких, рябых волнах серые утки, медленно плывущие по течению деревяшки, полиэтиленовые пакеты и пластиковые бутылки, и бледное отражение невнятного солнца. Он приблизился к ней сзади вплотную. Расстегнув и распахнув куртку, укрыл ее от прохожих. Впрочем, здесь их было немного, только с половины шестого до половины седьмого вечера мостик и прилегающий участок набережной наводнялся полчищами офисных служащих, шествовавших к метро, но сейчас был полдень, и все было тихо, лишь проезжали редкие машины.
Закрыв глаза, она почувствовала, как он задирает пальто, пытается спустить джинсы. Она не расстегнула ширинку, пусть он сделает это сам. Он сделал. Трусики прилипли к ее телу, скрутились, когда он спускал их, и он едва сдержался, чтобы не чертыхнуться. Все это было неудобно и неловко, но вслед за этим его член неожиданно легко проник в нее, и так глубоко, что она шумно вздохнула, едва не вскрикнув от нахлынувшего удовольствия.
Впервые она забыла про презерватив. Все происходит в доли секунды и только затем оформляется в чувства, мысли и принимаемые решения. Наш мозг лишь обслуживает спонтанные реакции, оформляя их по нашему вкусу как парадоксы или как осознанный выбор, но какое таинство происходит в эти доли секунды?
Войдя в нее, он как будто перестал существовать, мгновенно растворившись в ней, или вернее, слившись с ней в едином экстазе приливов и отливов как мировой океан планеты Солярис. Его пробирала дрожь, удовольствие то растекалось волнами по его телу, то концентрировалась в затылке, позвоночнике или половом члене так остро, что он вскрикивал и начинал шумно дышать. Она выгибала спину и, мотая головой, закусывала губу, чтобы не закричать на всю набережную, город, и если бы она позволила себе это, стаи ворон в испуге сорвались бы с куполов храма Василия Блаженного, что были так близко отсюда.