– Аленький цветочек, не упорхни!– слышится за спиной.
Он наблюдает за ней с улыбкой… Нет, не Чеширского кота. На этот раз Будды – лёгкое и волнистое смещение уголков рта. Она проводит ладонью по непривычно голой макушке.
Мужина встаёт вровень с ней – на ту же опасную точку щельи. От него пахнет свежеоструганным деревом и, кажется, известью.
Ни крика чаек, ни плеска волн, ни стука сердца. Умолкла и виолончель жука.
«… Эти двое были очерчены магическим кругом, границы которого не смели нарушить никто и ничто». Аля прочитала это в каком-то любовном романе. Теперь ей кажется: это про них с Эриком.
.…Она стоит над обрывом и больше всего на свете хотела бы остаться здесь навсегда. Вместе с этим человеком… С улыбкой то ли Чеширского кота, то ли Будды. Но он уходит. Его ждут дела. Вместе с ним Алю покидает и блаженное безмовие. Красная панама вырастает перед ней. Накручивая на палец стружки белёсых кудрей – подтверждение принадлежности к семейству Кудреватых-Марина- Хэппи осведомляется:
– Правда, там хорошо?
– Где?
– В «Другом Месте».
«Эх, послать бы дурочку в даль дальнюю!» Но вместо этого Алька уходит в аут. А «мухомор», одарив москвичку блаженной улыбкой, отправляется восвояси.
…Ночью Але слышится голос МЧ:
– Рос цветочек аленький! Маленький-маленький…
АЛЬКА ИДЁТ ЛЕШАКАТЬСЯ
Беспоповцевы позвали квартирантку «полешакаться», что на местной говоре означает охотиться, ягодничать или просто шататься по лесу. И теперь в облаке пыли троица шествовала по просёлочной дороге. Вскоре они достигли луга, вышитого желтизной лютиков, молочностью таволги, клеверным бордо и ещё какими-то неведомыми цветами. Анфискина пожня!-объявляет Васёк, точно на экскурсии, а потом ждёт, что «московка» поинтересуется происхождением названия. Но та молчит: ей лень.
Что-то чиркнуло в воздухе -длинноногая птаха резво зашагала впереди. Она и довела их до места под названием – «журчеёк». Когда Васёк был маленький, он называл так ручеёк- звонкий и светлоструйный. Здесь сделали привал. Но путь их лежал дальше. Туда, где переливались в ажурной паутине драгоценные лучи северного лета, где из травы-муравы выглядывали забрызганные «белилами» мухоморы, а со стволов свисала бахрома лишайников.
« Поганца». Ходить сюда в одиночку старожилы избегали: места считались языческими, нехорошими. Но именно здесь возвышалась приносившая удачу сосна: нужно только поклониться и повязать лоскуток.