— Честно говоря, не знаю. Вы же понимаете, отделу кадров нужно время, чтобы обработать анкеты… — и глазом не моргнув, врет Соловьев.
— Ой, ну вы уж поторопите их! Прекрасная молодая девушка! Я работаю с людьми и такого насмотрелась… Очень хочется помочь, чтобы у нее все было хорошо и ей не пришлось… Ну знаете, делать такие вещи, о которых она бы потом пожалела.
— Поздно, — вдруг отвечает Соловьев.
— Что?
Я столбенею.
— Поздно говорю темнеет. Мои ребята закончили, а у вас тут света в парке нет…
— Ой, столько просила электрифицировать, а говорят, даже городские парки освещены через один, чего уж говорить о нашем, где почти никто и не гуляет. А вы сильно спешите, Максим Николаевич?
— Не очень.
— Помогите тогда Лерочке, коляска тяжелая…
— Да я сама! — выдавливаю я и наваливаюсь на ручки, слишком поспешно. Бабушка весит точно пушинка, а вот сама коляска древняя, неповоротливая.
Зинаида тепло смеется.
— Видите, я же говорю, замечательная девушка. Вы подумайте.
— Подумаю.
Зинаида запахивает пальто, прощается со мной и бодро бежит вперед по тропинке. Следом за ней идут рабочие. Я стою, вцепившись в коляску, но никуда не еду.
Соловьев подходит ближе.
— Дай лучше я.
Могла бы, убежала бы. Но только киваю, отхожу на шаг в сторону и иду вровень с коляской, которую он толкает перед собой.
Идем молча. Он ведь не знает, что бабушка почти не осознает реальности. Облегчать ему ситуацию — не собираюсь.
— Валерия, значит… — говорит он. — Вот и познакомились.
Смотрю на него искоса. Заявление мое, значит, даже не читал. И все это время моего имени и не знал? Даже когда просил трахнуть в рот? Шикарно.
Что ж, как узнал, так и забудет.
— Валерия…
Мое сердце пропускает удар. Я хватаюсь за коляску, но получается, что накрываю руку Соловьева своей. Велю ему остановиться, обхожу коляску и опускаюсь перед бабушкой на колени.
— Валерия… — повторяет эта седая изможденная болезнью женщина.
Она смотрит сквозь меня, ее пальцы подергиваются.
— Так зовут мою внучку, — говорит она мечтательно.
Свет в ее глазах горит еще секунду-две, а потом меркнет, как хвост от кометы в темном небе. Ясность во взгляде исчезает. Уголки губ опускаются.
Эти вспышки пробуждения сознания стали такими редкими. И все-таки она меня все еще помнит.
Зинаида говорила, что это лекарства дают результат. А значит, я достану деньги. Разве не плевать, каким образом? Даже секунда стоит каждой заработанной копейки.