***
Манюня так устала! Всё слишком реально, чтобы быть абсурдом. Как страшно осознавать, что ты бессильна и не можешь ничего сделать. Как сложно искать внутри себя опору на саму себя, не умея этого делать. Как это по-человечески, гневаться на Творца за то, что он допустил такое.
В голове крутилась одна мысль: «Какой-то кошмар! Что же теперь делать?!»
Как только откачали воду до появившегося пола, Саша поел, выпил и отрубился. Перед сном успел наказать жене следить за водой в погребе. Шланг так и торчал в окно детской спальни. То есть окно было открыто. Погреб распахнут прямо посередине кухни. Не огородить никак. Антошка совсем маленький, три годика. Марию уже периодами потряхивало, она ещё не ела – боялась, что поест и уснёт там же. Зато кофе выпила с почти пачкой сигарет.
– Привет соседям, – в окно малЫх, улыбаясь во весь рот, залазил Саша-сосед. Одет он был в защитный костюм, в котором сапоги переходят в комбинезон. – Я так зайду, ничо?
– Сань, а ты и не зайдёшь нигде больше, – Маша любила Сашу крепкой сестринской любовью. У неё родных сестёр и братьев не было, а любви внутри было много.
– Ну, как вы тут? О, глянь, вода опять набирается!
Мария матюхнулась.
– Саш, когда это закончится?
– Марусь, я дачу купил на месяц раньше вас. Сам в ахере. Ты собираешься что-то делать?
– Да! Я собираюсь поесть, иначе упаду. Уже три часа дня, а я не сплю, не ем и на ногах. Я скоро рухну! Ты будешь?
– Да, буду, но я не о том. Надо везде писать и трубить. Нифига себе, у вас сколько всего утонуло!
Саша был ещё тем заводилой. Агитатором и идейным. Маня сейчас не хотела ни о чём думать. Ей хотелось уснуть и проснуться как раньше – без воды во дворе и в доме. Она накрыла на стол, достала водку:
– Будешь?
– Давай.
– Ты знаешь, сколько раз мне позвонили за сегодня из левобережной администрации? Они меня замучали. «Что вам надо?» спрашивают. Ну вот что мне надо?! Поспать. Машину целую. Машину дров позавчера купленных. Станцию не утонувшую, чтобы у меня была вода. Я не хочу, Сашуль, с ними связываться. Они едут ко мне с восьми утра. «Вы дома? Мы едем!» Уже из Москвы можно было доехать.
У Маши была хрустальная тридцатиграммовая рюмочка, что сохранилась от сервиза мамы мужа. Она выпивала три-четыре две трети рюмочки и чувствовала, как мышцы расслаблялись, и проблемы из слоновьих превращались в мушиные, которые, в принципе, уже были решены у неё в голове.