Я еще издали увидел, что Мишка сидит на старом высохшем бревне и ждет меня. Не было надежды на то, что он меня простит. Пятно на его рубашке бросалось в глаза даже издалека. В ярком солнечном свете оно казалось еще темнее и больше, чем было на самом деле. Когда я подошел, Мишка копался в своем портфеле. Он поднял на меня глаза и скользнул по мне безучастным взглядом. Его лицо отражало смесь крайней растерянности и досады. Мне показалось, что он вот-вот расплачется.
Таким я его еще никогда не видел.
Я вынул из кармана фотографию и протянул ему.
– Твоя? Держи, она выпала из твоего учебника.
Его реакция меня поразила. Мишка вскочил на ноги и вырвал у меня из руки снимок. Его лицо просветлело. Он торопливо сунул фотографию во внутренний карман школьного пиджака и замахнулся на меня рукой.
– Украл мою фотографию, да?!
– Нет, она выпала, а я нашел и вернул тебе.
Судьбу решают мгновения.
Мишка уставился на меня тяжелым ненавидящим взглядом. Он молчал, молчал и я, заворожено глядя то на его большие, судорожно сжимавшиеся и разжимавшиеся кулаки, то в его налитые кровью глаза. Его спутники соскочили с турников и издали напряженно наблюдали за нами. Внезапно Мишка обмяк и безвольно опустился на бревно. Его лицо исказила гримаса. Он отвернулся от меня и вдруг мелко затрясся. Ничего не понимая, я подошел к бревну и присел рядом. Мишка тут же отвернулся в другую сторону, но я успел заметить, что он плачет.
– Эй, что с тобой? – осторожно тронул я его за плечо.
Он нервно дернул плечом, скинув мою руку, и еще какое-то время просидел спиной ко мне. Когда он обернулся, лишь припухшие веки говорили о том, что он действительно плакал. В руках Мишка держал фотографию.
– Это моя мама, – тихо произнес он. – Она умерла полтора года назад.
Я не нашелся, что ответить, и просто кивнул. Понять Мишку было просто. Чтобы почувствовать его боль, я на миг зажмурил глаза и представил себе, что умерла моя мама.
Мне стало очень больно и печально. Захотелось плакать.
– Она была самой лучшей мамой на свете, – убежденно продолжал Мишка. – Когда меня отняли у нее, она каждый день приходила к нам с бабушкой и приносила что-нибудь поесть. А однажды принесла эту рубашку и велела надевать ее в самых торжественных случаях. Я каждый день ношу эту рубашку с тех пор, как она умерла.