Пауза затянулась. Я встряхнул головой, стремясь сбросить оцепенение. Но воображаемая картина была слишком яркой. Осадок от увиденного опустился на дно желудка, вызвав слабый болезненный спазм.
– Простите, сейчас я занят и не могу говорить. Перезвоните позже.
– Хорошо, – подумав, ответила девушка. – Только это не шутка, если ты решил, что…
Я повесил трубку и некоторое время простоял рядом с телефоном, ожидая, что звонок повторится. Аппарат упрямо и насмешливо молчал. Я вспомнил о наполовину выбритом лице и отправился в ванную. Кран презрительно фыркнул, воду отключили. День начинался превосходно! Сначала звонит какая-то ненормальная, потом отключают воду, и я не могу добриться…
Утро кормит весь день. Оно задает тон. Его нельзя проводить плохо. Я сходил на кухню, обыскал все, но не нашел и грамма воды. Даже в холодильнике не нашлось минералки, обычно стоявшей там. Тогда я полез на антресоли и достал оттуда большую картонную коробку, в которую мы с женой складывали старые электроприборы. Там хранилась электробритва, которой я пользовался в последний раз, кажется, еще в студенческие годы. К счастью, она оказалась рабочей. Ножи ее затупились, бриться было больно. Бритва больше не срезала, а с упоением садиста выдергивала щетинки, что доставляло массу неприятных ощущений. Каждую в отдельности можно было оставить незамеченной – подумаешь, легкий укол в щеку. Но их множество туго сплеталось в косу общей тупой боли. Это раздражало, но приходилось терпеть. Я не мог идти на работу наполовину небритым.
По окончании пытки щеки пылали так, словно по ним надавали горячих оплеух. Боль немного остудил «гель после бритья», который я руками нанес на щеки. Но лицо все равно осталось красным и горело.
113
По пути на работу я поймал себя на мысли о том, что думаю о девушке, звонившей мне утром. Интересно, что заставляет одних людей думать о других? Может быть, дело в интриге? Тайна волнует разум. Чужое неизвестное, тем более переплетенное с твоим прошлым, будущим или настоящим, надежно скрытое за легким полупрозрачным занавесом – так куда мучительней и притягательней, чем если бы она притаилась за незыблемой каменной стеной. Кажется, протяни руку и отдерни занавес – что может быть проще? Но каждый раз, когда протягиваешь руку в полной уверенности, что сейчас перед тобой все откроется, занавес, будто повинуясь воле неуловимого дуновения, предательски ускользает из-под твоих вытянутых и алчущих пальцев и, победоносно развеваясь, вновь манит искусом недосягаемой близости.