Уилл, увидев меня, улыбнулся. Женщина, что старше его этого не заметила, так как стоит впереди. У нее светлые волосы с золотистым оттенком. Взгляд холодный, задумчивый, настороженный. Точно лидер. Скорее выше Уилла по роли. Одета, как подобает. Белая рубашка и брючный костюм серого цвета. Дорогой. Это мне легко определить.
Оказывается, отбросы не живут впроголодь.
– Рамирес, – уточнила она и этим нанесла оскорбление. Я не хочу больше носить эту фамилию. Женщина не внушает мне страх, но от чего-то слово вымолвить не могу.
– Что тебе нужно? – продолжила она.
– Я… я, – ужас, Кристина, это так жалко. Я подняла подбородок, набрала больше воздуха в легкие и произнесла увереннее. – Я намерена остановить отца. Покончить с его правлением.
Женщина внимательно разглядывает меня, Уилл приложил руку ко рту.
– Я сказала что-то смешное? – произнесла строго я.
Она повернулась к нему, а он вскинул руки в жесте «виноват». Они точно мать и сын.
– Извини, – начал он. – Не каждый день приходят дети политиков и жаждут скинуть их с престола.
– Выражаясь иначе, – заговорила спокойно женщина. – С чего ты решила, что мы тебе поможем?
– Вы ведь тоже этого хотите, разве нет? Кано вас истребляет.
– Наши цели идут дальше того, чтобы просто свергнуть Кано.
– Поскольку вы еще этого не сделали, останусь, чтобы ускорить этот процесс, – решительно заявила я.
Уилл вновь растянулся в улыбке. Я промолчала, чтобы не уйти с темы разговора.
– Почему ты пришла именно сейчас? – она склонила голову. Наверное, ответ на этот вопрос будет решающим.
Я прокручиваю события вчерашнего дня, пытаясь уловить, что же произошло? Все бывают недовольны отцами, но что сделал он?
В помещение кто-то зашел, но звуки стали приглушенными.
– Мария. Известно, что Кано сжег поселение в полчаса езды от города.
– Сколько там было наших?
– Около пятнадцати процентов и плюс еще столько же сочувствующих. Но, они уже давно не вели там деятельности и даже не связывались с нами.
Мария посмотрела на меня, но выглядит она расплывчато. Я притронулась к глазам. Слезы. Что? Нет, нет. Только не на людях.
– Ты знаешь, что-нибудь об этом? – спросила она.
В голове замелькали картинки. Горничная мамы, флакон, письмо из академии, смерть мамы по вине отца и огонь. Крики вновь прорвались в мое сознание.
Все из-за меня.
Из-за меня.