– Боятся, – я горько усмехнулся. – Мы их защищаем, рискуем жизнью, а они нас боятся.
– Справедливости ради должна заметить, – успокаивающе похлопала меня по плечу Юлия, – есть за что. Дары богов опасны для носителя. Всегда есть шанс стать ренегатом, особенно если гнаться за силой. А в твоём случае вообще превратиться в монстра, такие случаи бывали. Мы постоянно общаемся с потусторонним, и оно влияет на нас.
– Как у Ницше? Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. – Я всё-таки пытался учиться и даже что-то помнил. – А если долго смотреть в бездну, бездна начинает смотреть на тебя?
– Самое забавное, что писал он это для обычных людей, – чуть улыбнулась Обрескова. – Мы же всегда идём по краю. И должны помнить об этом каждую секунду. Поэтому и существует бюро, которое постоянно контролирует нас. Это уступка обществу, попытка развеять страх.
– Я понял. Но тогда что будем делать? Просто забыть об этой странной бабке я не могу. Что кикимора, что лихо – опасные твари. И если они научились мимикрировать под человека, да ещё так, что их невозможно засечь штатными средствами – мы в большой заднице.
– Согласна, – кивнула куратор. – Но и задействовать возможности бюро мы не можем. Значит, придётся работать самим.
– Ну, я как раз свободен, – я оскалился во все тридцать два зуба. – И даже не до пятницы, а на целый месяц. Так что могу заняться.
– Тор, ты меня в могилу свести хочешь? – Юлия окатила меня нечитаемым взглядом. – С твоим-то умением вляпываться во всякое дерьмо, ты собираешься гоняться за неуловимой тварью? Ну уж нет! Сидишь дома и никуда не лезешь, понял?! Или договорюсь и закрою тебя в стационаре до полного излечения.
– Воу, воу, полегше! – я выставил вперёд ладони. – Нормально же общались, чё ты начинаешь. Я уже в полном порядке… ну ладно, почти. Но ведь и не собираюсь бегать и драться со всеми подряд. Нам для начала надо вообще найти эту бабку или хоть какие-то зацепки, чтобы бюро начало расследование. Разве нет?
– Да, верно, – Обрескова прищурилась, с подозрением глядя на меня. – Кто ты и что сделал с Тором? Не мог наш пустоголовый молотобоец сам до такого додуматься.
– Вот сейчас было обидно, – я отвернулся. – Можно подумать, я прям такой тупой. Да, бывает, ляпну чего, но всегда извиняюсь.