На узкой дороге разъехаться могут только всадники, поэтому несколько часов мы медленно двигались в хвосте этой колонны, то и дело ловя на себе хищные взгляды стражников. Лишь только тогда, когда стража решила устроить привал, Колт поторопился проехать вперёд, и при этом долго с умильной улыбкой раскланивался с конвой-лэдом, начальником охраны.
Из задумчивости меня вывел вопрос Колта:
– У тебя что, среди знакомых каторжники имеются?
– С чего ты взял?
– А откуда эту песню знаешь?
– Какую?
– Ту, что ты сейчас пел.
– Разве я что-то пел?
– Ну да! «А ну-ка, парень, подними повыше ворот,\ Подними повыше ворот и держись.\ Чёрный ворон, чёрный ворон, чёрный ворон\ Искалечил мою маленькую жизнь…»– напел Колт.
– Нет, Колт, знакомых каторжников у меня нет. А песню в застенках не удержишь.
– Это точно,– вздохнул караван-лэд.
Мойилет,
17 кумината 8855 года
Мойилет располагается на неширокой, чуть больше километра (никак не могу привыкнуть к местной системе мер!) прибрежной полосе, упираясь одним своим краем в песчаный пляж, а другим – в высокие отвесные скалы плато Синих Псов. Только в одном месте в сплошной массе базальта виднеется полукилометровая щель, перегороженная поистине циклопической стеной. Издалека кажется, что она вырезана из целой скалы, а после тщательно отшлифована. Лишь вблизи резкие изменения текстуры камня по местам соединений вырисовывают многометоровые блоки, из которых она сложена. В зазор между двумя соседними блоками вряд ли можно засунуть даже очень тонкое лезвие ножа.
В эту стену и упиралась дорога. Просто доходила до неё и обрывалась. Однако, как только караван приблизился, один из блоков чуть дрогнул, затем почти бесшумно подался назад. После, изменив под прямым углом направление движения, он ушёл вбок, в толщу стены, открыв нашему взгляду широкие рельсы, по которым двигался, и длинный тоннель с частыми бойницами по обе стороны. Тот, кто вздумал бы напасть на цитадель и каким-нибудь чудом умудрился пробить пятиметровую плиту ворот, оказался бы под перекрестным обстрелом. И хотя ни одного стражника в зоне видимости не наблюдалось, мы не сомневались, что находимся под самым пристальным наблюдением.
Колт выдал охранникам четверть причитающегося заработка и наказал ждать его здесь же через двое суток: внутри крепости караван в охране не нуждался. Два дня нам предоставлялись для отдыха, который,как просветил меня Арри, традиционно выражался в буйном загуле в трактире «Дует ветер», куда вся наша компания и отправилась незамедлительно, весело галдя и позванивая полученными макатимами.