Анри хихикнул и бросил ещё одну горсть прямо мне в лицо. Я схватила его за руку. Нет. Мы так не делаем.
Дядя отодвинул миску. Ты не сможешь есть хлопья, если будешь ими швыряться.
Простите, сказала я.
Ни дядя, ни тётя не ответили, но во взглядах, которыми они обменялись, читалось явное сожаление, что они согласились присмотреть за Анри. Зазвонил мой мобильник – водитель хотел дать мне понять, что приехал. Анри захныкал и дёрнул себя за ухо. Не вздумай плакать, булочка, предупредила я.
Он хлопнул по подносу детского стульчика, требуя еще хлопьев. Я медленно попятилась к двери, сжимая в руке хлопья, которыми он в меня запустил. Не. Плачь.
Он посмотрел мне прямо в глаза. Веди. Себя. Хорошо.
Его глаза сверкнули.
Тебе пора, сказала тётя. Не опаздывай.
Хорошо пообщаться с подругой, сказал дядя.
Именно это я им и сказала – что собираюсь встретиться с бывшей однокурсницей. Спасибо, ответила я. Правда, большое спасибо.
Когда я закрыла за собой дверь, хныканье сына перешло в визг. Я бросилась в лифт и нажала кнопку. Всю дорогу вниз я смотрела в камеру, уверенная, что она запечатлеет лицо худшей матери в мире. За менее чем двадцать четыре часа, которые мы провели в Гонконге, тётя и дядя уже успели пережить одну истерику, а вторая была в разгаре. Я ждала, что в вестибюле они догонят меня и закричат, что передумали.
Вы водили его к специалисту? – мягко спросила тётя вчера вечером. Может, посоветоваться с Кариной? Я напомнила ей, что его отец тоже врач, и она оставила эту тему.
В вестибюле я выбросила хлопья в мусорное ведро. За стеклянной дверью стоял водитель, мужчина средних лет с небольшим брюшком и редеющими волосами. Ещё не поздно было всё отменить. Я могла бы вытащить из кошелька последние доллары и извиниться за ложный вызов. Я могла бы подняться наверх к своему плачущему мальчику.
Но что потом? Как бы я объяснила, почему у меня нет денег? Как я могла сообщить, что сделал мой муж, не подняв тревогу? Вся моя семья обожала сплетни. Если бы мама была жива, тётя сразу же связалась бы с ней, чтобы убедиться, что она в курсе, как и мои двоюродные сёстры. Наверняка в этот самый момент тётя Лидия всё же советовалась с Кариной насчёт неприятностей у Анри и спрашивала, можно ли дать ему немного бенадрила.
А ночью, когда дядя и тётя ложились бы спать, она непременно бы ему сказала: ты мог себе представить, чтобы Оли так сделал? Яна ведь советовала Аве завести свой банковский счёт, но она отказалась.