Саша снова посмотрел на часы и уже поспешнее, но все также бесшумно, пошел дальше по коридору. Миновав еще две двери, он оглянулся и быстро шмыгнул в девчоночью палату.
Гюля встрепенулась. Все то время, пока у нее подмышкой лежал градусник и доктор что-то записывал в карточку, она, застывшей статуэткой, оцепенело смотрела в одну точку. Туда, где за колышущейся занавеской прятался вход из медпункта в палату изолятора…
– Открой рот, детонька.
Просьба доктора дошла до нее, как сквозь сон.
“Детонька”– повторила она про себя. И ласковая, теплая волна окатила сердце и вместе с ним, так, что перехватило дыханье, взмыла куда-то вверх.
Гюля перевела взгляд на женщину в белом халате. Что-то в ней, в этой незнакомой женщине, ей показалось до боли родным и близким. Гюлины глаза ожили и в какой-то миг не то от радости, не то от неизбывной скорби словно вскрикнули и полыхнули двумя язычками черного пламени… Потом сразу же потухли и уже внимательно и недоверчиво-вопрошающе смотрели на незнакомого врача.
Она здесь, в детдомовском медпункте, стала работать совсем недавно. Пришла вместо доктора Хумар ханум, которую все называли “Больше воздуха”, и которая запомнилась детям длинными, всегда холодными пальцами, брезгливой гримасой на лице и вечным советом больше бывать на воздухе.
Она была фанатичной поклоницей теории Амосова, потому что более простых, мудрых и универсальных идей, чем его “ Бегом от инфаркта”… и “ Здоровье в движении”… – она в медицине не встречала. Правда эта система пару раз ее коварно подвела.
Однажды к ней привели девочку , жалующуюся на острые боли в животе. Хумар ханум дала ей слабительное, решив, что ребенок переел незрелой алчи. И глядя, как девочка запивает таблетки, “ Больше воздуха “ заметила:
– Ты тощая, потому что малокровная. Отличница наверное?
Та кивнула.
– Я так и знала… Много в помещении сидишь за учебниками. Больше на воздухе бывай… Тогда не будешь такой дурнушкой… Иди побегай с ребятами и все пройдет.
А ночью ребенка увезла скорая помощь. У девочки был острый приступ аппендицита.
Другой и последний случай в ее практике врача Детдома, произошел с четырнадцатилетним мальчиком Маисом Мусаевым. По мнению Хумар ханум он, тот случай, был из тех редчайших (на миллион – один), который мог поставить под сомнение всю стройную и неоспоримо мудрую систему уважаемого академика Амосова.