Он рассматривал главы двух мифологических ярких, будто живых, багрово-ониксовых змеев, расположивших свои головы на его плечах среди мрачных пионов цвета черного янтаря. Его взгляд передвигался по извивающимся телам этих змеев, выползающих из-за его спины. Повернувшись спиной к зеркалу, он всматривался в косое отражение, рассматривая, как хвосты этих змеев будто выползают из его расписанной, как стальные латы готического рыцаря, спины. Но главное его внимание захватила занимающая практически всю спину маска – точь-в-точь как та, что он держит в руках. Казалось, что она воплощает в себе все жизненные силы своего хозяина: столь детален был каждый ее миллиметр, столь живы были ее черты, вписанные в мышцы, связки так, что каждое движение тела отдавалось некой эмоцией на ней, —всё его тело являлось работой непревзойденного мастера
Его глаза уставились на незнакомого себя, и вспышки гнева, недопонимания и восхищения свербели в его душе; несколько лет жизни накинулись на него, подобно стае диких волков, терзая, кусая, вырывая лоскуты кровоточащей плоти, метя в артерии и пытаясь перегрызть горло. Страх смешался с наслаждением, как вино с кровью: вцепиться в волчью пасть зубами, держа руками горло других тварей, бороться со смертью, принимать начальную натуру человека, принимать смерть, страх, боль, находить в них свою радость, особое удовольствием, которое может понять лишь тот, кто стоял на краю пропасти и улыбался, вглядываясь в беспроглядную тьму.
Отступающий страх приоткрыл путь рассудку. Где он находится? Ему известно. Он узнает свой дом – дом, где он прожил долгие годы, дом, где он жил со своей сестрой… Сестрой! Холодное лезвие ножа будто погладило его по позвоночнику, и сотни острых иголок впились в сердце и мозг. Где она? Здесь нет ее вещей, нет никаких знаков присутствия кого-либо живого, нет человеческого запаха, нет чувства обжитости: полотна пыли, океаны грязи, а некоторым пятнам крови, оставленным на постели, явно больше нескольких лет.
Какой сейчас год? Где он и кто он? Вопросы, вопросы, вопросы непрекращающимся потоком лились в его голову, вымывая из него все иные мысли. Он не помнил ее лица, но знал, что она существовала в его воспоминаниях. Неужели он не знает?..
Он видел свою жизнь как архив, как библиотеку, в которой необходимо искать информацию вручную. Та дрянь, что течет в его венах, выжгла ему мозг, из пепла которого приходится лепить себе душу. Та дрянь, что спасала его долгие годы.