– Как же мне повезло! – Только выпалив эти слова, осеклась мыслью о том, что всё равно есть пострадавшие и они чьи-то родные и близкие. Стыд полыхнул пунцовыми щеками. Когда же мы выберемся из этого ужасного плена? Мама, так и говорит, что это обещают всю её жизнь.
Оставшееся время мы практически молчали, а после обеда отправились на работу. Лица, достигшие двенадцатилетнего возраста, работают в больших теплицах, те, кто младше двенадцати выращивают овощи для общественных столовых в теплицах, так прописано в законе и это важно. Каждый с самого детства вносит свой вклад в систему жизни.
Наша теплица представляла собой огромное помещение, обшитое карбоном с частотой лам в два раза больше обычного и длинными батареями вдоль контейнеров с почвой. Отчего находится долгое время, здесь было вредно. Может, поэтому в большие теплицы пускали людей только старше двенадцати лет. Достигнув этого возраста, каждому выделяли отдельный сектор в теплице, и изо дня в день каждый студент обязан ухаживать за предоставленным ему контейнером почвы. Были даже соревнования по выращиванию овощей. Но мне сегодня было не до этого…
всё мои мысли, снова и снова возвращались к тому, что произошло утром. Оползень… Каждый из нас может стать жертвой обрушения. Быть похороненным под руинами собственного дома. Подобной участи хочет, пожалуй, лишь дедушка, моего соседа Лето.
– Третья? Что с тобой? Твои руки дрожат так сильно… – Глаза подруги выдавали искреннее волнение.
– Да? – Я лишь пожала плечами. – Не могу справиться… Всё из-за новостей. Сегодня утром было обрушение. Моя сестра, её семья… То же – Не смогла договорить, давясь приступом подкатывающих слёз.
– Ты же прочитала, они живы! – Почти по слогам проговорила подруга.
В ответ удалось лишь передёрнуть плечами, ковыряя землю, всё ниже, опуская голову, под тяжестью желания расплакаться. Сдержалась. Я вообще не из плаксивых, но у каждого есть своя слабость. Моя слабость, это моя семья.
В перерыве мы пили отвар из зелени с кусочками сухой моркови.
Мы ещё раз обсудили оползень, перепроверив информацию. Чуть позже, пришло сообщение от сестры: «Всё в порядке, звонить не нужно. Поговорим чуть позже». Прижимая планшет к груди, выдохнула, и мир заиграл прежними пыльно-серыми красками.
Наверное, их уже утомили звонками? Да, одна только мама, может так замучить расспросами, что иногда хочется разбить Плезнер вдребезги и заткнуть уши этой самой сушёной морковью, что лежит сейчас на столе передо мной.