А как всегда бывает, времени обычно не хватало.
Даже сейчас Виль сомневался, выдержит ли тело Лины и ее психика такую перестройку. Но в любом случае даже негативный исход лучше того, что ждало ее в селении.
Виль нахмурился.
Охотник не хотел делать ничего вслепую. Да и не мог. Он должен завтра же утром все ей рассказать.
Лина, похолодев, ждала его ответа. И по молчанию, да и по тяжелому взгляду мужчину поняла, что да. Он мог перенести ее прямо сюда. Но не стал.
Она почувствовала, как слезы выступили на ее глазах и руки непроизвольно сжались в кулаки.
Девушка отвернулась и сжала зубы.
Наконец после тяжелого молчания Виль сказал:
– Нет. Не мог, – и двинулся вперед.
Он чувствовал ее напряжение, чувствовал ее злость и, да, пожалуй, не злость, а бешенство.
И это было хорошо. Даже отлично. Для будущего охотника на ларгов.
Но в то же время мужчина почувствовал неожиданную грусть. Будто кто-то взял и уколол его в самое сердце.
Виль скривил губы в усмешке.
Сердце? Разве у него все еще есть сердце?
– Лина, за мной! – скомандовал он.
Девушка кулаком вытерла выступившие слезы и пошла следом.
Охотник поднялся по ступенькам и открыл тяжелую дубовую дверь, сплошь покрытую блестевшими под лучами заходящего солнца стальными полосами. Полосы как змеи обвивали и порог, и ступеньки, и косяки.
Лине даже показалось на секунду, что у одной из полос, которая подходила ближе всех к массивной ручке, блеснули зеленью глаза и появилась змеиная голова. Голова было вскинулась и показались два белых как сахарная головка клыка. И сразу опала. Глаза закрылись и голова пропала. Осталась обычная стальная полоса, которыми укрепляют двери. Лина запнулась и чуть не загремела вниз. Охотник даже не обернулся. Лина остановилась на секунду и внимательно вгляделась в подозрительные эти полосы. Но ничего больше не произошло. Полосы были как полосы. Ничего особенного.
“Показалось”, – облегченно вздохнула Лина и вошла внутрь.
Внутри оказалась просторная прихожая, на стенах которой были вбиты устрашающих размеров крючки. Охотник незаметным движением достал свой хлыст и повесил его на один из них.
Лине вешать было нечего. Ни хлыста или лассо, как она сначала назвала это странное оружие местных охотников, у нее не имелось.
Да у нее и одежды никакой не имелось, не считая джинсов и футболки с длинными рукавами.