– Вот именно. И мне.
Глядя на Елену, я понял, что ни за что не смог бы представить, какой она будет, как будет говорить спустя все эти годы. Но, слушая сейчас ее голос, чувствуя ее присутствие, я понял, что именно такой она и должна была быть. Не другой – нет. Потому что тогда это была бы не моя Елена.
После последних ее слов, видно было, что она собирается уйти. Но что-то держит ее или кто-то. Я понял это, а также то, что это мой единственный шанс данный свыше.
– Вот и не знаю, что теперь делать в этом городе? У меня еще целых два дня и ночь в запасе.
– Ты не местный? – спросила она.
– Нет. А ты? – ответил я.
– Я в сущности тоже. Тоже пришлая.
Она задумалась.
– Сегодня день открытых дверей у Артурио, – Сказала она. – Это в школе танцев. Я обожаю его уроки. У них всегда не хватает парней. Можем вместе пойти.
–Я не умею танцевать.
– Все умеют.
В такси мне очень хотелось что-то сказать, самое главное, побыстрее, вдруг не успею. Но я промолчал. Лена тоже молчала. Казалось, что я ее совсем не интересовал, и это такси тоже, как и все прочее.
Только телефон ее не стал молчать, он оказался посмелее и понаглее. Лена выждала приличное количество циклов телефонной трели и всё же сдалась и ответила.
– Да, – сказала она. – А может ты все-таки постараешься хоть в конце побыть настоящим мужчиной, и сам все сделаешь?
Ненастоящий мужчина на другом конце телефонной связи убеждал Лену в обратном. От его слов на лице Лены над переносицей появились злые морщины. Слышимое ей явно было не по душе. Она терпела, но сила у терпения оказалась совсем не существенной. Она в сердцах завершила разговор и бросила на сиденье ненавистный источник раздражения с горящим от сожаления экраном. Дисплей стыдливо погас, а потом еще несколько раз вспыхнул, свиристя трелью звонка, пока Лена не отключила его напрочь.
– Проблема? – не выдержал я.
– Нет проблем, – сказала она. – Уже нет.
Я выдержал паузу, а потом сказал:
– Саша.
– Нет. Хуже. – ответила она невпопад.
– Мня зовут Александр, – смущаясь, продолжил я.
– Ой извини, дорогой. Лена. Приятно познакомиться.
Она еще некоторое время молчаливо злилась внутри себя, а потом продолжила: