Рядом раздался тяжёлый и грустный вздох. Это подошёл Бес. Он понял, что я ухожу. Я присел и обнял своего четвероногого друга. Прошептал ему на ухо:
– Да, ты прав, мой добрый верный пёс… Пришла пора нам прощаться. Я бы с удовольствием взял тебя с собой, но, к сожалению, дальние путешествия тебе уже не по силам. Да и твоя стая нуждается в тебе. Не знаю, как долго меня не будет. Не знаю, суждено ли мне вернуться сюда вообще. Прощай. Не поминай лихом своего непутёвого хозяина, который уходит от тебя, не успев вернуться.
Бес грустно посмотрел мне в глаза, коротко лизнул в лицо, ещё раз вздохнул и лёг, положив гривастую голову на передние лапы. А я, прихватив из всего своего немудрящего имущества только кинжал и кошелёк, отправился в путь, к неведомой мне цели – своему Предназначению.
* * *
Пыль в пещере уже почти вся успела осесть. Дыра в стене образовалась не очень большая, но вполне достаточная, чтобы через неё пролезть. Но лишь только я вознамерился это сделать, как меня остановил окрик:
– А ну, стой на месте, тарково отродье, крысяк тя задери! А не то стрелять зачнём! Стрелы-то у нас не простые, со святым знаком, да в святую воду окунённые!
Кричал Енил, тот самый крестьянин, который в своё время вызвался жить в дрогоуте, возведённом одесситами, чтобы замаскировать местонахождение портала. Я узнал его уже по голосу, который, хотя Енил и пытался говорить грозно и властно, всё же дрожал.
– «Жемчужина у моря!» – громко произнёс я пароль, назначенный мною же во время последнего визита сюда.
– Это… как оно… «Живи и цвети», – уже чуть спокойнее озвучил отзыв Енил, выходя из-за дерева, но всё ещё не опуская арбалет. Глаза его из-под нахлобученного на голову дерюжного мешка, защищающего от льющихся сверху дождевых струй, смотрели настороженно. Из-за соседних деревьев испуганно выглядывали два пацана лет десяти-одиннадцати – видимо, сыновья-погодки. Оба, как и отец, судорожно сжимали в руках охотничьи арбалеты.
– «Живи и процветай», – поправил я.
– Ах, ну да, – согласился он. – Так оно правильнее… Стало быть, это ты третьего дня в стену бухал? С Априи, стало быть, заявился? Что-то я тебя не припоминаю. Не, ну конечно, крысяк задери, где всех упомнить, там же сколько народу-то проживало – тьма тьмущая. Как тебя звать-то?
– Ланс, – представился я одним из своих прежних имён.