В это время дверь распахнулась, и дежурный впустил в кабинет невысокого пожилого человека в сером затертом плаще под цвет лица и шляпе, которая давным-давно потеряла свой внешний вид.
– Проходите, – жестко произнес дежурный и закрыл дверь с обратной стороны.
Человек снял шляпу и, скомкав ее руками, уперся глазами в пол.
– Проходите, садитесь, – пригласил его маршал.
Человек нерешительно сделал шаг и остановился, заметив за столом офицеров госбезопасности.
– Иван Иванович, – кивнул маршал.
Майор встал из-за стола и, подойдя к человеку, сопроводил его до стола и указал ему его место.
– Профессор Миллер Карл Рудольфович, – представил его Рокоссовский, – до ареста в 1937 году работал под руководством академика Зильбера.
Полковник госбезопасности, сидевший по правую руку от маршала и молчавший до сего времени, привлекая к себе внимание, несколько раз стукнул карандашом по столу и, посмотрев на Рокоссовского, сухо произнес: – Константин Константинович, я должен заметить, что возражал против кандидатуры осужденного Миллера.
– Спасибо, Александр Вадимович, я приму к сведению ваше мнение, – остановил его Рокоссовский, – но мне нужны лучшие специалисты своего дела, и пусть это вас больше не беспокоит.
Полковник недовольно опустил глаза и, убрав карандаш в папку, закрыл ее.
– Профессор Миллер войдет в вашу группу, майор, – сообщил Рокоссовский.
– С этого момента вы полностью подчиняетесь майору Мезенцеву.
Профессор поднял глаза на Рокоссовского и робко произнес: – Простите, гражданин генерал, а где я и что от меня требуется?
За столом раздался тихий смех окружающих и даже полковник госбезопасности скривился в усмешке.
– Перед вами маршал Советского Союза товарищ Рокоссовский, – ответил ему генерал-майор и довольно добавил, – вы в Берлине, гражданин.
– Как? – удивился профессор. – Да?
Он открыл рот от удивления, отчего его худые щеки ввалились внутрь.
– Когда меня вывезли из лагеря, я думал, что меня везут на расстрел. Когда меня посадили в самолет, я подумал, что меня везут в Москву. А это действительно Берлин? Германия?
– Побежденная Германия, – уточнил Рокоссовский. – Вашим освобождением из заключения вы обязаны академику Зильберу. Он рекомендовал вас как самого лучшего специалиста по редким болезням. И отметил, что у вас уникальная особенность организма. Вы действительно никогда в жизни ничем не болели?