– Да, брат мой Ларри, это без сомнения так, – коротко заключил он.
Далее замолчали надолго оба. Настолько надолго, что весь мир уже забыл об их разговоре, но, как говорится, не тут-то было.
– Они идентифицируют себя через характеристики окружающего мира. Единственно это даёт им ощущение себя как сущности, даёт им сладостное чувство собственного превосходства. Вы не находите, друг мой?
Произнеся это, Ларри вновь многозначительно посмотрел на Вилсона, сделал глубокий вдох и затем медленно-медленно выдохнул, видимо давая тем самым себе возможность успокоиться после столь волнительных слов.
– Собаки! – сразу согласился, не глядя не собеседника тот, кого звали Вил. – Адекватные эмоции, по сути, отражают твою лояльность к происходящему вокруг, что служит неким сигналом безопасности для окружающих, типа – «Всё спокойно, кретины, расслабьтесь». Однако это, безусловно, должно раздражать своей тупостью нормального человека.
Ларри попробовал сесть на и без того удобном кресле ещё удобней, чем уже сидел, так как разговор ему, было очевидно, что нравился. Он поёрзал для верности и, наконец, довольный собой, закинул ногу на ногу и с улыбкой одобрения посмотрел на собеседника.
– А что ещё вас раздражает, мой друг? – внимательно рассматривая при этом кончики своих пальцев, решил уточнить он.
Сознание медленно, но верно начало возвращаться к нашему начальнику вселенского порядка – господину Элю. Подслушанный им невольно чей-то замысловатый разговор не вносил никакой ясности, а напротив, запутал и так запутанные мысли инспектора Шуры.
– Прошу великодушно меня простить, что вынужденно прерываю ваш удивительный разговор, господа, но волею обстоятельств я нахожусь в полном неведении относительно моего нахождения в вашей благодатной обители, – Эль невольно кашлянул и продолжил свой вопрос одним словом, – пожалуйста…
Саша Панфилов возлежал на довольно широкой тахте и был накрыт неким подобием одеяла, однако вид его оставлял желать лучшего, о чем можно было догадаться по изрядно помятому, в ярких красных ссадинах и шикарному на вид синяку под левым глазом лицу.
Верзилы молчали. Очевидно, что это было их характерное состояние после заданного кем-либо им вопроса, ибо каким образом можно извлечь из небытия столь витиеватые фразы, коли не готовиться перед их оглашением, к примеру, от получасу, не меньше. Так как эту лихую разговорную схему Шура сразу «прочухал», то и решил особо не ждать, а задать сразу и второй вопрос, пребывая в надежде при должной удаче получить сразу оба ответа, как говорится, два в одном.