Я приготовил лодку, отладил снасть и с легкой руки начал блеснить. Хорошего клева не было, но мне удалось подцепить пару приличных щучек, чем уже обеспечивалась вечерняя уха с дымком у костра.
Все вроде бы шло к этому. Однако мои компаньоны почему-то сильно задерживались. Я начал строить различные гипотезы и догадки насчет их опоздания. Возможно, думал я, зять задержался на работе или переправа на перемычке не заладилась в связи с подъемом воды в Каме. В такие минуты в голову лезут какие-то тревожные мысли о неприятностях в дороге с нехорошими исходами.
День, тем не менее, угасал: солнце, как бы играя в прятки, готовилось погрузиться за горизонт до самого утра. Моих гостей все не было. Я убрал лодку и снасти в заросли кустарника, а сам начал вглядываться в островную даль – туда, откуда должны прибыть мои компаньоны. Их все не было видно. Окончательно стемнело, на остров навалилась летняя ночь. Загудели ненасытные комары. Я не стал разводить костер, а спешно зарылся в душистое сено. Своих попутчиков я окончательно перестал ждать, решив, что коллективная рыбалка сорвалась.
Знакомый с детства тонкий аромат сена подействовал на меня как снотворное. Сон быстро сморил меня. Мне зачем-то снилась переправа на понтонах через схваченный ледяной коркой водоем под неожиданным вражеским огнем. Та самая переправа, которую мастерски изобразил А.Твардовский в бессмертном «Василии Теркине». Я сам находился будто бы на берегу и подавал руку булькающему в ледяной воде Теркину. На мгновение я очнулся: сознание подсказывало, что я нахожусь в омете один. Под воздействием сновидения беспокойство стало овладевать мною. «Неужели, – думал я, – мои компаньоны попали в непредвиденную беду, переправляясь через водоем?» Но эту тревожную мысль я гнал от себя подальше. Я все больше склонялся считать виной задержки товарищей поломку машины или какие-то бытовые неурядицы. В этих раздумьях сон опять начал овладевать мною. Я бы снова крепко заснул и помог Теркину вылезть, наконец, из воды на берег, но шуршание сена и приглушенные голоса насторожили меня. Я вздрогнул. Мне почему-то подумалось, что это сельчане приехали за сеном. Шорохи и шум усилились. Я очень боялся, что ничего не подозревающие пришельцы могут всадить мне вилы в бок, и вынужден был громко окликнуть: «Кто там?» На мгновение все шумы затихли. Потом один из них произнес, что в омете кто-то живет.