– Почему?
– Ну… он очень занят.
– Э-э-э! – это означало, что в голове аморея началась непростая мыслительная работа. – Смотри, командир, мне вот ожерелье дали. – хвастался Магабеш показывая на своей шее драгоценность. – Настоящее серебро, сказали… Видишь? Много стоит, сказали!
– Магабеш! Это украшение на сбрую коня.
– Да, на коня! – радость в аморее забурлила и стала выплескиваться через край. – Конь, командир! Конь теперь тоже есть у меня! От сердца говорю: черный; настоящий большой конь! Я смотрел: белого нет вообще, черный как ночь! А коню ожерелье зачем, э? Ты что, командир, не понимаешь?! Коню сбрую надо! Ожерелье я сам заберу! Вот как делать надо! Чтобы всем хорошо было! Я теперь на большом черном коне ходить буду! Уважение иметь буду! Пусть все смотрят на меня как на господина! Как я выгляжу? Мне идет серебро, э?
– Тебе идет. – подтвердил Ургула.
– Как думаешь, мне подарят еще коней, э?
– Подарят, обязательно подарят. – вздохнул Ургула.
– От сердца говоришь?
– От сердца, от сердца…
– Тогда смотри: когда царя увидишь, скажи ему мои слова: если он боится врагов, скажи, чтоб больше не боялся потому что теперь я здесь. Вот поэтому! Так и скажи. Обещаешь?
– Обещаю… – ухмыльнулся Ургула. – Так и скажу.
Этана долго наблюдал, как амореи и уммиты заходят в город и тем рушат все его планы.
– Похоже Инанна уже выбрала победителя в этой битве. – сказал кто-то из военных.
– У богов своя воля, а у меня своя. – ответил Этана и дал приказ срочно покинуть земли Эреду.
Утро застало Лудингирру в опочивальне совершенно разбитым. Рана под левым плечом стала гноиться. Дамгула по просьбе мужа вывела его в сад и послала служанку в храм за лекарем.
К обеду пришел лекарь с таким скорбным видом, что Лудингирра почувствовал себя уже при смерти. Врачеватель сначала попросил госпожу удалиться, ибо негоже было добропорядочной жене присутствовать при великом таинстве исцеления, а затем привычным образом воскурил благовония и обработал рану священным маслом.
Лудингирра до поры с интересом взирал на то, как лекарь замешивал свою мазь. Но она была настолько зловонной, что Лудингирра не выдержал и как в бреду запричитал:
– Что это за мазь? Хочешь, чтоб я руки лишился? Меня уже тошнит!
В саду появился Эннам.
– Почтеннейший, – обратился он к лекарю. – Ты уверен, что эта мазь поможет моему господину?