– Средство мое исцеляет, – монотонно произнес лекарь. – а помогает – молитва и доброе слово.
Эннам вопросительно взглянул на служителя. А тот невозмутимо накладывал на рану мазь со словами:
– Демон вселился в твоего хозяина. Вот и терзает его изнутри…
– Мой господин был ранен стрелой в бою! – опротестовал Эннам.
– Для раны – мазь, а для исцеления – заклинание от демонов. – он протянул слуге глиняную табличку с текстом. – Читайте перед сном.
Тут мазь стала проявлять свои целебные свойства от чего Лудингирру перекосило в судорогах, и он весь покрылся испариной.
– Эннам! Сделай что-нибудь! Плохо мне!
– Ты что такое натворил, почтеннейший?! – возмутился верный слуга.
– Терпение, уважаемый, терпение… – ничтоже сумняшеся, вздохнул целитель. – Это демон сопротивляется… не хочет, видно, тело покидать. Но доброе слово и смиренная молитва – сделают свое дело. Так что начинайте молиться. С вас пять шеклей.
– Сколько? – хрипнул Эннам.
– Дай ты ему… – умирающим голосом сказал Лудингирра. – Пусть так! Лишь бы помогло…
Слуга отсчитал серебро и выпроводил служителя храма.
– Вот, Эннам, это расплата мне за финиковую рощу! – бил кулаком по скамье Лудингирра.
– Не говори так, мой господин.
– Может следует найти эту женщину… и денег дать, чтоб колдовство сняла… Помнишь, что она сказала?
– Какую женщину? – спросила Дамгула, появившись внезапно, будто из ниоткуда.
– Я тебе не рассказывал… дурная история… – бормотал Лудингирра. – Я, то есть мы… в походе колдунью встретили… Проклятье ее сбывается…
– Мой господин, дозволь сказать. – Эннам собрался с духом. – Моя мать рассказывала мне что амореи исцеляют раны иначе. Они прижигают их каленым лезвием и помогает.
– О, боги! – вырвалось у Дамгулы. – Может лучше мазью? Она же из храма.
– Ты точно знаешь, прижечь – поможет? – Лудингирра приподнял голову от скамьи.
– Так говорят… – оправдывался Эннам.
– Тогда… хорошо, это все же лучше, чем остаться без руки… Накаляй лезвие. Надеюсь, от боли я не сойду в царство теней…
Как же долго длилось время для Лудингирры, пока он ждал Эннама с раскалённым ножом! Он желал, чтобы это случилось сколь можно быстрее или не случилось вовсе. Это ж как надо прогневать богов, чтобы такое страдание терпеть! Где-то в глубине сердца голос вещал ему: амореи же исцеляются! А другой голос – спорил: то амореи! Дикари, им привычно!