Сначала на Власова обрушилась мощная паническая атака. Шокированный организм привыкал к новым ощущениям, затем хаотично закрутились мысли, лишенные прежднего структурного направления, выстраиваемого годами жизни. Что делать? ЧТО ТЕПЕРЬ ДЕЛАТЬ?
Идти на работу и показывать всем, что ничего не случилось, или попытаться кому-то рассказать об этом? Но кому? КИРа его теперь не слышит. И вряд ли знает, где биоин находится: система подключала всевозможные датчики и сенсоры, когда опознавала молекулярный чип цифрового интерфейса, а Антон его лишился, что означало невидимость для системы. Даже полный набор видео-сенсоров не был необходим, пока датчики не решали обратного. А у Власова всего лишь отключился цифровой интерфейс. Вряд ли КИРа моментально спохватится: об этом кричал и Семен. «У тебя сутки, пока Кира не обнаружит…» Оказывается, он знал? Что еще контроллер знал о мире вокруг, что не доступно Антону?
Не обращая внимания на толпу, глазеющую на вывороченные двери лифта и разбитого опустошенного Антона, Власов выбрался из кабины: пришлось слегка попотеть – подпрыгнуть, зацепиться руками за измятые двери, подтянуться и встать. Вокруг удивленные лица. На некоторых страх, на других – недоумение, но ни в одном ни капли жалости или сочувствия. Да и кто для них Антон? Всего лишь очередной молодой мужчина, один из десяти миллионов таких же, как и они, винтиков, скрепляющих нечто большее. Шли на работу, но тут – нечто из ряда вон выходящее, задержались, зацепились памятью за картинку с опустошенным, сломанным Антоном, и пошли дальше. К вечеру эта картинка вымоется из сознания очередной порцией развлечений, которыми каждый заполнит свой ум. А Власов, как бы ни хотел, так и останется одиноким и сломленным. Если не сумеет что-нибудь предпринять, пока КИРа не обнаружит неполадку в системе. А это рано или поздно случится: ведь Антон – ведущий специалист генетических разработок, он совершил научно-технический прорыв, к которому стремились столетиями, и его исчезновение из сети не останется незамеченным.
Антон постарался успокоиться. Ведь взбунтовавшиеся и мечущиеся мысли лишь мешали в сложившейся ситуации. Поэтому, опустив голову и уткнувшись взглядом в мягкое полимерное напольное покрытие бежевого цвета, он быстро пошел меж незнакомых фигур прочь. Куда? Он пока не знал, но лишь бы удалиться и раствориться среди миллиона других, где он будет не один, или один, но и нет, как бы. Это необъяснимо: словно человек, спрятавшийся в толпе, ощущает себя скрытым толпой и принятым этой массой похожих тел, одним с ней целым. А как только оказывается вне толпы, то ощущает вселенское одиночество, смятение и страх, что не с другими, а отдельно. Поэтому толпа спешащих по своим делам мужчин обнимала, убаюкивала и растворяла в себе одинокую личность. Стало немного уютнее, привычней, и мысли потекли стройнее, намного четче, чем раньше.