Не знаю, как именно устроен этот механизм, но лично я решил положиться на выбор судьбы. Известно, что трезвым и пьяным она благоволит по-разному. Последних бережет, как ценное дитя. И позволяет вытворять такое, что трезвому непозволительно. Да и, согласитесь, глупо отправляться на расправу, не подкрепившись бокальчиком чего-нибудь крепкого. Словом, я положился на волю судьбы, а она в награду за оказанное доверие привела меня в дешевую закусочную. Там перед работой, во время обеденного перерыва и после работы всегда можно встретить пару-тройку ребят из нашей редакции. Впрочем, их можно встретить там и в разгар рабочего дня. Когда я вошел, в закусочной точно находилось несколько наших. Но при моем появлении их как ветром сдуло. Я подивился тому, куда они делись, мимо меня в двери никто не выбегал. Возможно, выскочили в окна или через черный ход.
К сожалению, бармен не последовал их примеру, и остался за стойкой, как всегда величавый и невозмутимый. Так что за выпивку пришлось заплатить. Я взял сто граммов дешевой водки с ароматом жженой резины, бокал пива и два бутерброда. Опорожнив рюмку и слопав бутерброд, который, видимо, приготовили из подметки, я снова заказал выпивку и повторил операцию, рискуя здоровьем проглотив и второй бутерброд. После третьих ста грамм ощутил острую потребность в общении и схватил за руку случайного бродягу. Судьба сама подвела его к моему столу и его устами попросила пять рублей на хлебушек. Вместе мы выпили еще и поговорили по душам. В конце беседы он признал, что мое положение хуже, чем у него, и пригласил в случае нужды ночевать к себе на теплотрассу. Расстались мы отличными друзьями. Наутро я помянул его недобрым словом, не обнаружив в бумажнике наличности.
Естественно, расправы над Гудомаровым-младшим в тот день не случилось. Я даже не помнил, как добрался домой. Утро встретило дикой головной болью. В таком состоянии даже корсиканец отложил бы кровную месть до лучших времен. Для восстановления физических сил и душевного равновесия необходимо время. Поразмыслив, я согласился с этим утверждением и позволил себе неделю отдыха. Когда же означенный срок миновал, я с удивлением отметил, что жажда мести жжет изнутри уже не так сильно, как в момент позорного увольнения. Конечно, языки пламени еще лизали нутро, но пламя затухало на глазах. В конце концов, решил я, отомстить Гудомарову-младшему можно, когда подвернется удобный случай. Например, когда он будет прогуливаться по улице, а я в тот момент по стечению обстоятельств окажусь прямо над ним на крыше с кирпичом в руке.