В официальной газете или «рупоре» (как стали мы, старые, опытные оппозиционные журналисты, величать бюджетные издания), если кого и можно ругать, то лишь тех извергов рода человеческого, что невесть какими путями вливаются в нестройные ряды местной оппозиции, требуя власти от власти. По подобному принципу строится работа и в оппозиционной прессе. С той лишь разницей, что губернатора и его подчиненных рекомендовано рисовать в воображении читателя палачами с руками, по локти обагренными кровью. Лидеров оппозиции следует величать не иначе как спасителями Отечества, коих надо срочно, отложив прочие дела на потом, поднять на руки и внести в местный «Белый дом» на царствование.
Редакционная жизнь строится по своим законам, создающим определенный внутренний мир и вдалбливающим в сознание работников определенное мировоззрение. Что до нас, то мы неожиданно были лишены привычных условий существования журналистской братии. Ведь нас не финансировали ни бюджет, ни оппозиция. Жили мы, как уверял Гудомаров-младший, исключительно за счет выручки от продажи тиража и рекламных поступлений. Никто установок не давал, писали мы все, что хотели, а главный редактор, он же учредитель, смотрел на нашу писанину сквозь пальцы. Единственным его пожеланием была просьба писать по возможности как можно более остро, чтобы, как он выразился однажды, от прочитанного у читателя начинали из орбит лезть глаза, выпадать волосы и шататься зубы.
Вот мы и старались расшатывать читателю зубы, не жалея сил и времени. У нас словно выросли крылья. Мы строчили денно и нощно, радуясь и поражаясь одновременно тому, что нам дано редкое право высказывать собственные мысли. Даже Вадик, поддавшись всеобщей эйфории, свои небольшие заметки на криминальную тему начал переводить в политическую плоскость, настолько, насколько это было дано ему природой.
Без преувеличения скажу, что каждый номер нашей газеты люди ожидали, как премьеру новой серии фильма о Гарри Поттере или звездных войнах. Чиновники дрожали, отправляясь на работу в день очередного выпуска. Возможно, вздрагивали прокуроры и следователи, которым мы подкидывали столько фактов, что они, при должном отношении к делу, могли бы сделать головокружительную карьеру. Однако в нашем заповедном крае изобличающие статьи приносили им лишь головную боль, о чем свидетельствуют ответы, которые они нам присылали.