На набережной встречаю дедушку, перед которым разложена шахматная доска с фигурами. К нему подъезжает велосипедист, что-то спрашивает, и они начинают партию. Позже вечером рядом с ним было уже несколько игроков. И такие детали сразу подкупают. Кажется, Екатеринбург останется в моём сердечке надолго. Если сравнивать, то по атмосфере Екатеринбург ближе к Санкт-Петербургу, чем к Москве. Это город, на который хочется смотреть, сидеть в кафе и чувствовать себя его частью.
Красная линия вывела меня к Храму-на-Крови, воздвигнутому рядом с местом расстрела императорской семьи Николая II. Тут факт смерти царя и его семьи – популярный туристический продукт, и он так или иначе попадает в маршруты путешественников. В храме есть зона, которая символизирует место его расстрела, сделанная в скорбных тонах, призванных заставить вас ощутить трагичность произошедшего. Я наблюдал мужчину, который долгое время стоял на коленях у изгороди, видимо, проникся. Ещё интересны споры, где же находятся останки каждого члена семьи. Рассказы смотрителей музеев, гидов и интернета полны разных версий, но общепризнанной до сих пор нет.
Наслушавшись историй, отправляюсь перекусить, а затем, поскольку времени у меня много, в хранилище памяти другого лидера нашей страны – Ельцин Центр. И вот тут на меня произвели впечатление масштаб и качество экспозиции. Как всё сделано! Если бы все музеи в нашей стране были такими, в них ходило бы гораздо больше людей, и они бы не воспринимались как пыльное и скучное хранилище древностей. Интерактив, куча фактов, элементов эпохи, видеостены и панорамы, залы, погружающие тебя в момент, про который рассказывается, и ты по полной ощущаешь, как это было. Самое запомнившееся – зал-квартира, в которой звонит телефон, сообщающий о распаде СССР, и «кремлёвский» зал, в котором Ельцин произнёс под Новый год своё знаменитое: «Я ухожу в отставку». Я ещё помню те слова, хотя их давно никто не произносил, а я был школьником в то время. «Кремлёвский» зал вообще показался очень символичным. Ты открываешь богато отделанную дверь, входишь в кабинет власти, следуешь сквозь него, и выходишь, закрывая другую дверь, оставляя за нею власть и целую эпоху. Не представляю, что чувствовал Ельцин в тот момент, когда вышел за порог последний раз. Проникнувшись девяностыми, испиваю кофейку, покупаю красивые открытки и совершаю вечерний моцион по набережной, созерцая красивых девушек.