Немного обогнав мужчин, бежал Ядгар, спотыкаясь и выкрикивая что-то своё, весело-удалое и радостное, счастливый тем, что зло наказано. Эх, бола, ты ещё не видел настоящего зла, и не дай Всевышний тебе его увидеть. И как хорошо, что ты можешь радоваться такой малости в жизни! На ходу он выкрикивал глупые детские стишки:
Злой мастер наказан судейской рукой
Рукой справедливой, надёжной такой
Мой славный учитель отмщён оказался
Драчун непотребный наказан остался
Он что-то ещё пытался прибавить, но видимо, последние слова ему так понравились, что он без конца их выкрикивал. В конце-концов Одыл повторил вслед за Ядгаром:
– «Драчун непотребный наказан остался»! Братья, малыш-то прав, мастер оказался не мастером, а гнусным драчуном. И дрался он не как джигит или палван, а как противный шакал. Нападал и бил только тех, кто не мог ему ответить! Скажите, братья, вы же все ремесленники-мастера, как вы наказываете шагирдов? Кто из вас бьет их палками до крови и до потери сознания? Я не припомню в нашей семье такого нарушения обычаев. Да, все наказывают своих учеников, но никого не судили по жалобе за то, что тот едва не убил своего шагирда.
Мужчины дружно кивали, соглашаясь с Одылом.
– Да если я задену шагирда, то могу зашибить несчастного. – Разглядывая свои огромные кулаки, сказал каменотёс Хайдар.
– Поэтому сегодня в чайхане* я буду не только говорить об этом, но и пересказывать рубаи, сочиненное этим пострелёнком. Правда, раньше меня всё это может рассказать сам чайханщик Насрулла, свёкор Ситоры. Хотя лучше меня всё равно никто не расскажет эту историю. Халил, почему ты такой мрачный? – Одыл был готов хоть сейчас бежать в чайхану, но время полуденной молитвы ещё не наступило и чайхана пустая. Быстро прошёл суд. Никто не говорил вслух, но все поняли, что Хафиз Хараши испугался толпы и решил дело по справедливости и без проволочек.
В это время в чайхане кроме чайханщика, заезжих купцов и погонщиков верблюдов никого нет. Им местные дела неинтересны. Хотя с какой стороны посмотреть: поедет купец в другой город, остановится в караван-сарае, расскажет эту историю. Кто-то прислушается: не только у них есть такие жестокие устоды, в других местах они тоже не святые! Поостережётся руки распускать, особенно если в рубаи добавить ещё четыре хлёсткие строчки! Потом на всех базарах масхарабозы их распевать будут!