– Жизнь такая штука, – ушел от ответа американец, – всегда кто-то и кого-то использует. Но страны независимого Кавказа смогут стать друзьями США и пользоваться всеми преимуществами этой дружбы. Россия – нет, ни при каких обстоятельствах. Но для того чтобы твоя родная Ичкерия получила независимость, надо многое сделать и много чем, возможно, придется пожертвовать. Скажи – ты с нами на этом пути?
Чеченец нехотя кивнул.
– Вот и отлично
– Что тебе нужно?
– Пока немногое. У тебя есть знакомые в Иордании в общине? В Сирии?
– Два чеченца на чужбине – всегда знакомы.
– Вот и отлично. Для начала надо найти несколько человек в Сирии, кто умеет стрелять. Справишься?
– Да.
– Вот и отлично. Скажи номер счета, куда тебе перечислить деньги за работу.
– Я – богатый человек. Мне окажут услугу.
Американец усмехнулся
– А я – нет. Если ты богатый человек… делим пятьдесят на пятьдесят, пойдет?
2011 год. Амман, Иордания.
В Амман Адам Оздоев прилетел как личный друг шейха. Караван машин с мигалками подхватил его в аэропорту и понес в город…
Иордания была во многом уникальной ближневосточной страной. Здесь не было нефти но был мирный договор с Израилем и режим наибольшего благоприятствования в торговле с США. Здесь матерью короля была англичанка, дочь полковника, а сам король для развлечения любил лично летать на истребителе и проходить полосу препятствий спецназа – даже в пятьдесят с лишним он без труда это делал. Наконец, в жизни Иордании большую роль занимали черкесские кланы – черкесами тут называли беженцев с Кавказа, бежавших от войны с Россией еще в 19 веке. Из черкесов традиционно набиралась охрана Короля, потому что Король местным бедуинским и арабским племенам не доверял. В иорданском спецназе было много чеченцев, командовал им долгое время тоже чеченец. Он получил два высших военных ордена страны, хотя по статуту никто не мог получить больше одного.
В огромном, специально построенном для местного Мухабаррата комплексе Оздоева ждал Али Мосаад. Человек с сотней лиц, долгое время работавший в самом сердце палестинского сопротивления – и не разоблаченный и не казненный. Мало кто знал, что если бы не Мосаад – скорее всего в 1982 году произошла бы ядерная война Израиля и всего арабского мира. Сейчас Мосааду было хорошо за семьдесят – но он не утратил ни сноровки, ни злонамеренного, жестокого ума.