Я набросал снега на матрас, веником смёл снег. Вот и матрас мой умылся. Кажется, чище стал.
Я подогрел на электроплитке воды в миске, настрогал мёрзлых дрожжей, всыпал муки. Подошло скоро тесто. Вывалил всё на сковородку. Пышка получилась толстая, ноздристая. Полупустая в серёдке, с пещерами. Я очень люблю печь себе хлеб.
Подкормились мы слегка с Анохиным пышкой и затопили печь. Странное дело. Почему вода по трубам не идёт? Натаскали в бачок на чердаке воды. Вроде трубы ожили, задышали. Полилось по ним тепло.
Николай Григорьевич занял у меня трёшку и пожёг к своей Лидушке.
Ночевать забыл вернуться.
Милушка приголубила.
23 февраля, воскресенье
Валенки на заслуженном отдыхе
На столе бутылочка.
Пойдём выпьем, милочка.
Частушка
Любовь – это предмет первой необходимости.
А.Петрович-Сыров
Господи!
Капель за окном бам-бам-бам! Взахлёбки долбит лёд, как дятел клювом. Так радостно на душе.
Николай Григорьевич крестит свои валенки:
– Ну, валеночки… Пожалуйте с Богом на чердачок. На заслуженный отдых. Спасибо, хорошо зиму побегали… Толь… А там такой коньячок подвезли по случаю праздника. Ляпнем? А?
– Мне нельзя.
– Ка-ак нельзя? Праздник же!
И запевает, подтанцовывая:
– Ой, снег, снежок,
Белая метелица.
Холодильник не пол-литра,
На троих не делится!
– Нет! – бесшабашно выкрикивает он. – Тут без гитары нельзя!
Он берёт гитару и, томно закрыв глаза, поёт:
– Две гитары за стеной
Жалобно заныли.
Кто-то свистнул чемодан.
Милая, не ты ли?
– Нет! Гитара гитарой. А насухач душа не пляшет! Пойду пошурую пролетарии всех стран насчёт купилок на коньячишко.
Удивительно скоро вернулся Анохин. Весёлый. С коньяком!
Я хвалюсь:
– Пока вас носило в магазин, я успел и голову помыть в тазике, и надёжно прикрепил зеркало на стене.
– Во молодец! Два великих дела сотворил. Повод к выпивке подвёл. Давай обязательно обмоем. Иначе и голова скоро станет снова грязной, и зеркало будет показывать кислый фокус. Кто в него ни ткнись – страшней крокодила увидит себя. А обмоем – и голова век чистёхой будет, и зеркало, кто в него ни загляни, – обязательно все будут красивыми! Как за такое не выпить?! Наливай первую стопашку!
– Ну мне же нельзя!
– А какая анафема тебе запретила? Подпись есть? Лично я разрешаю! И дорогой товаришок Чехов, который Антон Палыч, тоже разрешает. А он врач. Знает что разрешать! Он прямо вот так и сказал. Запомнил я слово в слово: «Водку же пить следует. Она возбуждает мозг, который от дороги делается вялым и тупым, отчего глупеешь и слабеешь». Теперь ты что-то имеешь против Чехова?