– Как Александр Иванович в отпуске, так у неё автобусы перестают ходить.
Татьяна в изумлении разводит свои грабельки на полкомнаты:
– Вовк! Ну ты совсем оборзел от власти в первый же день! Ну разсовсем одичал! Ты что, не знаешь, что автопублика дура? Увидала бабу-ягу – гогочет. Гы-гы-гы! Я и поехала чуть позжей, чтоб этой публики было поменьше… Под Новый год сломала об курицу передний зуб. Везёт же! После свадьбы братца явилась с синяком. Сейчас без зуба. Хорошо, что хоть муженёк мой Юрка не отрекается от меня. Кстати, он из «Труда» перешёл в «Известия». В отделе пропаганды он. Юрка сказал прямым текстом: «Не плачь! Хочешь, расписку дам, что не брошу»… Ребята, мне теперь смеяться нельзя. Хорошо, что зуб не проглотила, а то один товарищ в ресторане «Баку» съел зуб вместо шашлыка.
Олег компанейски обнимает Татьяну за плечи.
– Не боишься, что пришьют аморалку? – говорю я Олегу.
– После Нового года я уже ничего не боюсь. Это точняк.
– А кто попоит меня кофе до получки? – улыбается Татьяна Олегу.
Олег даёт по лысовичку[17] и Татьяне, и Владимиру Ильичу.
– Где ты такой щедрый был тридцать первого? – спрашивает Владимир Ильич Олега. – Ходили стадами и просили по рублю. Олег вскинул руку:
– Фик им в сало нутряк!
Тут вошла дама из секретариата, и Татьяна повернулась к ней:
– Лида, а где наша лапша?[18] Если столовую закрыли из-за аварии на обед, то это вовсе не значит, что лапша нам не нужна.
– Нет ни лапши, ни макарон.
– Но сегодня же у нас день журналиста![19]
– Всё будет чуть позже.
Обозреватель Иван Павлович Артёмов тряхнул листком:
– У меня анкета, кто сколько выпил на праздник.
Олег тут же отрапортовал:
– Я принял в разном наборе восемьсот граммов.
– Мало! – резнул я. – Иди допей.
Олег просяще уставился на Ивана Павловича:
– У вас была пятёрка. В переводе на русскую мерку – пять стаканов.
Иван Павлович отмахнулся от Олега и сунул руки в карманы:
– Товарищи! Вы знаете, сколько за девять месяцев продано спиртного? На пятнадцать миллиардов рублей! Оборона держится на пьяницах! А знаете, как строятся заборы по НОТу? Пишется три буквы и прибивается доска.
Татьяне не нравится, что Владимир Ильич маринует её авторские заметки. Она решила их забраковать. На согласование подсунула Ильичу. А он держит их уже полдня.
Татьяна тянется через стол взять эти заметки. Новиков отодвигает их подальше. Татьяна не выдерживает и капризно вопит: