– Ну чё, где? – спросил Андрей, а я заметил, что мы уже на трамвайном кольце.
– Да тут рядом, на остановке, – вспоминая бубнёж Оранжевого и его друга, ответил я.
– Ну, вот остановка, – указал пальцем Андрей, – Где?
Быстро осмотрев остановку на присутствие ларьков, которых в итоге я не увидел, я ответил:
– На другой.
– На какой?
– Ну там, слева, – спешно оглянувшись и заметив остановку слева вдали от нас, сказал я.
– Блять, крюк ещё делать. Ну похуй, – выругался Андрей и поехал дальше, до перекрёстка, где повернул налево на улицу, название которой я не знал.
По ней мы проехали несколько десятков метров, он остановил машину и сказал:
– Блять, по дворам, что ли, ебануть?
Постояв на месте некоторое время, Андрей продолжил:
– Ай, похуй, там ям опять куча, лучше поехали так.
Я кивнул в ответ, и мы направились дальше, сделав ещё один поворот налево. Как только мы повернули, я заметил остановку, рядом с которой стоял ларёк, в котором горел свет.
– Во! Здесь! – воскликнул я.
– Здесь? Я думал ты про ту говоришь, которая на кольце, – удивился Андрей.
– Не-не, здесь, – ответил я, стараясь быть максимально уверенным. – И если что, то скажи, что ты от Виталика.
– Понял. Ты идёшь?
– А в машине можно остаться?
– Оставайся, хули, – улыбнулся он. – Тебе взять чего?
– Да не, не надо, спасибо, – улыбнулся я в ответ.
Андрей заглушил машину, достал из бардачка кошелёк, вынул парю купюр, закинул кошелёк обратно, вышел из машины, обошёл её и скрылся в ларьке. Я осмотрелся по сторонам. На остановке, на скамейке, лежал бомж, укутавшись в кучу одежды. Интересно, он вообще живой? На таком-то холоде…
Некоторое время я вертел головой, рассматривая кнопки на приборной панели, как будто созданные для космических кораблей; деревянные массажные накидки на сидениях; всматриваясь в тень дворов, спящие окна домов и в лес, который был за остановкой. Слушал, как маленькие снежные ядрышки моросят по стеклу. Но в какой-то момент самые ожидаемые мысли проникли в голову.
«Ключи здесь, машина на ходу, можно уехать. В бардачке кошелёк, в нём деньги, можно взять», – и подобное носилось в сознании. Но на смену им пришли более разумные мысли и чувство совести. И страх последствий. Человек, всё-таки, доверился мне. И если я уеду, то потом мне дадут пизды менты. А мне это не надо. И если я спизжу деньги, то потом мне даст пизды Андрей. А мне это не надо. Я считаю себя по большей части культурным и добросовестным человеком. Поэтому я сидел смирно, смотря то на дверь ларька, то в зеркала машины.