И точно, священник открывает рот и громоподобно что-то спрашивает у маленького Фёдора, но тот слышит только раскатистый звук его голоса и не разбирает слов. Священник продолжает греметь всё сильней и сильней. В двери церкви начинает кто-то стучать, как будто требует, чтобы Фёдор вышел и не задерживал службу, если не знает, что надо делать. Священник гремит, в дверь стучат, а Фёдор начинает задыхаться от волнения и страха.
Проснувшись и подскочив на кровати, тяжело дыша, он понял, что все звуки из его сна оказались реальностью. За окном надвигалась буря, самая ранняя в это время года на его памяти. Ветер бросал в окно мелкие веточки клëнов, растущих рядом с домом, молнии сверкали почти непрерывно, а раскаты грома заглушали стук в дверь и звон колокольчика. Не понимая ещё толком, что происходит, Фёдор выскочил в коридор в нижней рубашке и кальсонах.
По дому уже забегали проснувшиеся слуги, Семён, тоже во всем исподнем, кричал у запертой входной двери:
– Кого нечистый носит по ночам?
– Барина позови, – ответил снаружи женский голос, заглушëнный ветром и раскатами грома.
Семён приоткрыл немного дверь, глаза его расширились от удивления:
– Да ты что, ошалела совсем? Ступай прочь, пока я собак не спустил! Барин спит!
– Позови, тебе говорю! Иначе беда случится!
Фёдор уже спускался по лестнице, накинув на плечи первое попавшееся, что нашёл в темноте.
– Кто там, Семён?
– Да цыганка какая-то, Фёдор Аркадьевич! Ведь это ж надо столько наглости набраться – к барину ночью в дом заявиться!
– Цыганка? Ну-ка отойди.
Фёдор отстранил Семёна и открыл дверь. Джафранка, кутаясь в шаль с головой, стояла, дрожа от ночной свежести, и порывы ветра трепали полы её лёгкого пальтишка.
– Джафранка! Что случилось?
– Фёдор, дом у околицы, – она тяжело дышала, видимо, от быстрого бега, от долгого стука в дверь, от волнения. – Выведи людей… Скорей… Надо торопиться…
– Погоди, погоди. Ничего не понимаю. – Фёдор открыл шире дверь и хотел пригласить её войти. – О чём ты говоришь, какой дом? Ты входи, дрожишь вся. Да что случилось-то?
– Дом у околицы, Фёдор! Пойдём скорей, надо вывести людей! – продолжала твердить девушка.
Фёдор вспомнил разговор с цыганами у костра. «Джафранка сама приходит к нуждающимся, и только тогда, когда посчитает необходимым». Дом у околицы. Это дом Степана, садовника. Он живёт там с женой Серафимой и двумя маленькими детишками. Фёдор отступил на шаг: