Его веснушчатая с курносым носом физиономия, с ехидной улыбкой прищуривала глаза и одним своим видом говорила: «Знаю, знаю, меня не проведёте!». Когда в их доме (в доме Саньки) долечивал свои раны молодой офицер перед отправкой на фронт, Санька безошибочно улавливал момент в какое время они уйдут с матерью в сарай на сеновал. Он незаметно пробирался на чердак сарая и через щелку в потолке, которую сам и продел, наблюдал во всех подробностях про шуры-муры его матери с офицером. В деревне его все не любили и боялись, и перед ним заискивали. Каждый человек, даже деревенский, имеет свои маленькие тайны, и их никому не положено знать. Как правило, такими тайнами обладали деревенские девушки и женщины. У мужчин тоже были свои тайны, но это совсем другое дело. Тем более мужчин – раз-два и обчёлся. – Или старые деды, или, простите за выражение, – сопляки. Что делать? – Война!
Но, описываемой деревне не повезло, потому что в ней жил Санька. И, может, у конкретной женщины Санька и не знал её конкретной тайны, но всё равно она подозревала, что он уже знает, или узнает её не сегодня, так завтра. Поэтому они перед ним заискивали. Кто даст яблоко, кто на закрутку махорки и тут же разрешали её выкурить. Так волей-неволей они давали понять, что здесь что-то не ладно, и давали повод Саньке вывести их на чистую воду. Он употреблял всю свою хитрость, коварство и настойчивость и докапывался до самых глубин. Здесь он торжествовал. В нём зрел талантливый сыщик или разведчик. И, конечно, в этом деле его ждали ордена и медали, и, дай Господь Бог, чтоб ему дали дожить до них. Но, нужно отдать ему справедливость он никогда не разглашал добытые сведения, но умело давал понять, что может это сделать если что, и это был его самый главный и хорошо работающий конёк.
Стасику – брату Володьки— о ком в дальнейшем пойдёт речь – (о Володьке), тоже было двенадцать лет. Ещё год тому назад он ходил на грядку капусты и недоумевал каким образом и в каком кочане отец с матерью нашли его. Но, слава Богу, он дружил с Санькой и тот всего за один год успел просветить Стасика и диаметрально противоположно опрокинуть Стасиково мировозрение. А для наглядности и прочей убедительности Санька приглашал в кульминационный момент на чердак сарая наблюдать за своей матерью и офицером. Таким способом, через лабораторную работу закреплял в Стасике весьма нужные для жизни знания.